Пилот набирает высоту, штурман проверяет ориентиры. Все верно. Снова повторяют заход. Картина та же самая. Идет время, расходуется драгоценное горючее. Что делать? Неподалеку увидели наконец другую опушку с условленными огнями. Решили садиться, но если окажется, что аэродром в руках врага, отстреливаться и попытаться тут же взлететь.
Все, кроме командира корабля и бортмеханика, встали за пулеметы. Самолет коснулся земли, пробежал по опушке и остановился. И тут в наступившей тишине до слуха летчика долетели нерусские слова. Летчик собирался уже дать газ, когда к самолету приблизились два человека в кожаных пальто. У выходного люка встали еще трое. Дальше медлить нельзя. Быстро распахнув дверь, Буланов громко спросил:
- Кто здесь командир отряда?
- Кордович.
Значит, все в порядке.
Но тут к самолету бросился невысокий человек и быстро заговорил на непонятном языке. Буланов инстинктивно схватился за пистолет. И хорошо, что только схватился... Через минуту все прояснилось. Оказалось, что на сторону партизан перебежал француз и это он, бурно выражая свой восторг, чуть было не ввел летчиков в заблуждение. Выяснилось и другое. Немцы, услышав приближение самолета, но не зная порядка подачи сигналов, устроили "факельный перепляс", чтобы сбить летчиков с толку. Да, справедливо говорилось, что полеты к партизанам - всегда задача со многими неизвестными.
Я знаю, что Алексей Буланов в одном из полетов был сбит. Осторожно напоминаю ему об этом.
- Было дело... Моя жена Августа успела даже похоронную получить... Буланов ненадолго задумался, но тут же добавил: - У меня-то еще ничего, а вот у Коли Слепова похуже получилось...
Совсем недавно боевые друзья отмечали пятидесятилетие со дня рождения Алексея Парфеновича Буланова. Я смотрел на этого подвижного, веселого человека. По-прежнему здоров и крепок, как дубок, Алеша Буланов и по-прежнему радует друзей своим замечательным голосом. В общем,
И поется ему и летается,
Пусть же песня его продолжается...
Продолжается летная песня и у пилота Николая Слепова, о котором Буланов сказал: "У него похуже получилось..."
Коля Слепов. Николай Игнатьевич Слепов... Все партизаны Ковпака, Наумова, Федорова, нашего соединения помнят этого бесстрашного летчика, умевшего довести и посадить самолет куда угодно и в такую погоду, какую даже погодой не назовешь.
Сколько раз без всякого прикрытия шел его самолет над занятой врагом землей, отыскивая еле заметные, затерявшиеся в лесах партизанские площадки. А ведь гитлеровцы тоже не дремали.
Николай Слепов рассказал мне однажды:
- Шли мы двумя экипажами к Сидору Артемьевичу Ковпаку. Вторым был самолет Бориса Лунца, Вот уже и костры показались. И вдруг бортрадист докладывает: "Товарищ командир, нас вызывает самолет Лунца. Что делать: отвечать?" Дело в том, что у нас было правило: перелетев линию фронта, мы всякую связь прекращали, чтобы враг нас не обнаружил.
Но раз Лунц вызывает, значит, что-то очень важное. Связываемся. Борис сообщает: "По курсу видны костры. По количеству огней и их конфигурации они полностью соответствуют тем, какие должны выложить партизаны. Но не садись. Это немцы!"
Действительно, партизанский аэродром оказался дальше. Мы благополучно приземлились у Ковпака и пожаловались ему, что вот какая чуть не случилась петрушка - могли сесть в гости к немцам.
Ковпак нахмурился, сердито покрутил головой, а потом успокоил:
- То, хлопцы, бывает... Мы ж для фашистов беспокойные соседи, вот они от такой беды что-то придумывают, надо ж им как-то спасаться... Но вы отдыхайте себе спокойно... Я пошлю туда своих молодцов. На обратном пути гитлеряки уже вам светить не посмеют, не до того им будет.
- Между прочим, - улыбается Слепов, - Ковпак слово сдержал. Когда мы летели домой, никаких костров на нашем пути уже не было... Но наш Боря Лунц молодчина! Не побоялся демаскировать свой самолет, пошел на связь со мной, чтобы предупредить об опасности. Кто знает, чем бы кончился тот рейс, если бы не он...
Случилось так, что уже в конце войны Слепов был сбит, попал в плен. Чудом остался в живых: спас советский врач, сделавший ему, вполне здоровому человеку, операцию и сообщивший коменданту лагеря о том, что этот летчик безнадежен. После долгих мытарств Слепов вернулся к своим и снова стал летать.
И сейчас многие пассажиры Аэрофлота могут увидеть Николая Слепова за штурвалом самолета. Они вручают свою жизнь в очень надежные руки одного из лучших пилотов гражданской авиации, бывшего партизанского летчика Николая Слепова, с которым и по сей день нас связывает самая горячая дружба.
Полной противоположностью худощавому, рослому Слепову выглядит коренастый крепыш Виталий Иванович Масленников. До войны он был одним из лучших полярных летчиков. Опыт работы в полярной авиации пригодился ему в полетах к партизанам. Не было случая, чтобы он не достиг заданной цели. Вероятно, партизаны соединения Михаила Ивановича Дуки не забыли, как летчик Масленников отыскал их, когда бригада попала во вражеское кольцо. Несколько часов бороздил ночное небо самолет, пока не обнаружил ведущих бой партизан. Мешки с боеприпасами и батареями для рации были сброшены как нельзя более своевременно.
Виталий Масленников позже командовал полком ночных бомбардировщиков.
Драматично сложилась судьба Николая Антоновича Лужина. Он был авиационным штурманом, побывал уже в ста пятидесяти боевых полетах, когда над железнодорожным узлом Быхов его бомбардировщик был сбит вражескими истребителями. Командир корабля Григорьев, второй пилот Варывдин, штурман Лужин, бортмеханик Павлушев, стрелок-радист Авдеев и бортстрелок Хабибарахманов выбросились с парашютами.
Раненный и обожженный, Николай Лужин пришел в себя уже на земле. Приземлился неудачно - вблизи немецкой заставы. Сразу же поднялась неистовая стрельба, но Лужину удалось уползти и спрятаться в перелеске. Здесь его, совершенно беспомощного, нашел какойто старик - местный житель, перенес подальше в лес. Сюда же он чуть позже привел Авдеева.
Похоронив товарищей, друзья попытались перейти линию фронта. Не удалось. И тогда они решают организовать партизанский отряд. Вскоре отряд под командованием Николая Лужина и комиссара бывшего стрелкарадиста Авдеева уже насчитывал тридцать человек.
Отряд летчиков, как наши люди называли эту боевую группу, более пяти месяцев действовал во вражеском тылу, устраивал засады на дорогах, уничтожал связь, вел разведку. Герои-летчики сумели и на земле найти свое место в боевом строю.
Штурман ВВС и бывший партизанский командир Николай Лужин ныне заслуженный штурман-испытатель СССР.
Я бы еще много мог рассказать о летчиках, приносивших к нам на крыльях своих самолетов материнскую любовь и заботу Отчизны. Но уверен, что об этом лучше и полнее расскажут в своих воспоминаниях сами летчики. Все партизаны с нетерпением ждут такую книгу.
...В феврале 1966 года нас пригласили в московскую школу No 491. Комсомольцы и пионеры создали здесь музей боевой славы 101-го авиационного полка дальнего действия.
Входим в празднично убранное здание. Всюду красные флаги, красные галстуки, красные транспаранты...
Медленно иду по коридору и читаю свежие надписи на дверях классов:
"Отряд имени Героя Советского Союза Бориса Лунца".
"Отряд имени Героя Советского Союза Виталия Масленникова".
"Отряд имени Героя Советского Союза Алексея Буланова".
"Отряд имени заслуженного штурмана-испытателя СССР Николая Лужина".
Гремит оркестр. Всюду взволнованные лица. Волнуются дети. Волнуются те, чьи имена любовно выведены на маленьких табличках: "Отряд имени..."
Я знал и видел этих людей тогда, когда они на израненных самолетах дотягивали до партизанских площадок, когда, сомкнув строй, хоронили своих товарищей, когда вместе с нами отбивали атаки фашистских войск. Эти люди поистине железной воли умели сжать свои нервы в кулак, глубоко упрятать свою боль, чтобы сохранить одно непреодолимое стремление: отомстить ненавистному врагу!.. Они смотрели смерти в глаза и ни разу не дрогнули перед ней. А сейчас в глазах этих несгибаемых людей поблескивают слезы...