Он изучающе оглядел меня; я присел на край кровати. — А ты молодцом, милый. Похоже, вчерашний взрыв пошел тебе на пользу. Надо повторить. Так что там про десять тысяч фунтов?
— Джеффри, — сказал я ему, — слушай меня внимательно и не перебивай, пока я закончу. Во-первых, будет тебе десять тысяч фунтов.
— Иисусе-вельзевуле, ты это серьезно?..
— Я сказал: не перебивай, разве нет? Слушай, слушай внимательно.
— Весь внимание, сэр.
— В ранний час я заглянул в твой оффис, в котором, должен признаться, так и царит мерзость запустения и полный хаос. По чистой случайности я обнаружил на полу это письмо с затоптанным тобою окурком на нем.
Я извлек из кармана грязный конверт и вынул из него письмо.
— Это от Эверарда Хантли, из Рабата.
— Это дерьмо.
— Джеффри, будь любезен. Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоит сохранять спокойный тон. Я не буду зачитывать тебе все письмо, которое адресовано мне, но целиком касается тебя. Я тебе просто изложу суть его. А суть его в том, что некто по имени Абдулбакар обратился в британское консульство будучи в сильном расстройстве, даже в слезах. Речь идет о смерти его сына Махмуда.
Джеффри страшно побледнел и прошептал “о господи”.
— Да, Джеффри, травмы нанесенные в ходе того, что ты называл игрой, оказались смертельными. Это письмо, должен тебе заметить, было отправлено месяц тому назад, и я понятия не имею о том, что произошло за это время. Тем не менее. Расстройство Абдулбакара быстро сменилось гневом и требованиями правосудия. Он ожидает правосудия от представителей консульства ее величества. Однако, сперва он принялся сам разыскивать тебя в Танжере, нашел, наконец, наш дом, который мы покинули и где теперь живет странствующий художник Уизерс.
— О боже, продолжай.
— Все это было пока еще бедный мальчик Махмуд был жив и лежал в больнице, была надежда, что он поправится после операции.
— Господи, какой еще операции? Ах, да, боже…
— Абдулбакару твоя фамилия известна лишь приблизительно. Моя же фамилия легко перекладывается на арабский. Писатель Туми уехал, — сообщил ему Уизерс. Абдулбакару не составит труда навести справки о его местонахождении, хотя Хантли, что очень мило с его стороны, ему об этом не сообщил. Хантли пишет, что тебе, Джеффри, грозит серьезная опасность.
— Почему, только мне, черт возьми?! Я был не один. Ты ведь сам, старый ханжа, пытался попробовать этого рябого мальчишку Махмуда.
— Абдулбакар, между прочим, не очень надеется на правосудие законных властей, которым он не верит, что неудивительно при его-то прошлом.
— Сутенер проклятый. Торгующий собственным сыном, ублюдок.
— Гораздо более вероятно, полагает Хантли, ожидать от него самосудной расправы или, хотя бы попытки таковой. Разумеется, не имея средств поехать на Мальту, где ему ничего не стоит разыскать дом Туми, он в отчаянии может обратиться в полицию. Обвинение в убийстве, даже непредумышленном, тебе, скорее всего, не грозит, но нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших за собой смерть в большинстве стран карается очень сурово. И точно подлежит экстрадиции. Ты все понял?
— Да, да, надо мне делать ноги.
— Я бы на твоем месте помылся, побрился, оделся и сложил вещички. До свидания, Джеффри. Наконец-то, ты покинешь столь ненавистное тебе место. Самолет в Лондон вылетает в полдень. Если повезет, ты на него можешь успеть. Сначала тебе необходимо будет зайти в туристическое агенство Слимы на Хай-Стрит. Я выпишу тебе чек в мальтийских фунтах. Другой чек ты получишь в Лондоне в Национальном банке Вестминстера, Стэнхоп Гейт. Этого тебе хватит на некоторое время в Лондоне, а потом тебе придется слетать в Соединенные Штаты. Чек покроет расходы на обратный билет, разумеется, туристического класса, из Чикаго с пересадкой в Нью-Йорке. Надеюсь, ты все это запомнишь.
— Чикаго? Чик… — Да на кой черт мне ехать в Чикаго? Ты говоришь, обратный билет. Куда я должен вернуться? Сюда? Чтобы этот Абдул-б…бакар меня тут прикончил?!
— Ты должен сделать одно важное дело для меня в Штатах. В Нью-Йорке в Кэмикл бэнк тебя будет ждать еще один чек на пять тысяч долларов. Возможно, что тебе придется попутешествовать, все зависит от того, что ты нароешь в Чикаго. Что касается обратного билета, имеется в виду возвращение в Лондон. В Лондоне ты дашь подробный отчет мне лично; Уигналл спрашивал меня, когда я вернусь домой, я тогда не думал, что это случится в столь скором времени и, если я увижу, что ты добросовестно выполнил задание, тогда получишь последний чек. На десять тысяч фунтов, как ты изволил пожелать вчера вечером.