— Вмещает две тысячи человек, — сказал Джим Суинни. — Иногда мы показываем здесь религиозные фильмы. У нас имеется свой хор. Вы еще увидите пластинку “Год с вами”. Продано два миллиона экземпляров.
— Да, в самом деле. Это и составляет источник ваших доходов? Я имею в виду гонорары за пластинки и тому подобное.
— Мы вполне самодостаточны, это правда. Хлеб мы производим сами, а пожертвования, распродажи, звукозаписи это — источник масла.
— А как насчет федеральных и местных налогов?
— Мы — религиозная организация. Мы не платим налогов.
— Вы не против, если я закурю?
— Брось эту убийственную отраву, брат мой. От нее гниет душа да и легкие тоже. Курить здесь запрещено, алкоголь тоже запрещен. Никакая мерзкая отрава не смеет загрязнять чистый воздух Года, таков наш закон. А теперь я покажу вам, какого рода работой мы занимаемся.
Мы совершили длинный переход в земледельческую часть коммуны. Видно было, что были предприняты серьезные усилия по удобрению бесплодной почвы. Картофельные поля, много акров капусты. Работники черные и белые, почти все явно из бедноты за исключением одного случайного худого безумного вида клерка и женщины похожей на библиотекаршу, разогнули спины и начались взаимные приветствия. Привет, Джек Энох Джетро Мэйбл. Привет, Джим. На меня они глядели подозрительно. Ив нигде видно не было.
— А что делают дети? — спросил я.
— Школа находится там, в секторе Матфея. Вся коммуна разбита на сектора названные именами евангелистов. Через полчаса занятия в школе закончатся.
— А самые маленькие дети? Младенцы?
— У нас есть, как же это называется…
— В Британии это называют французским словом creche[677].
— Мы не любим иностранных слов. Мы называем это детским центром.
— А больница у вас есть?
— Это хоть и не иностранное слово, но у нас оно считается неприличным. Исцеление в руках Года.
— Божества или э-э, Мэннинга?
— Одного посредством другого. Вон там находится свиноферма. Видите, вон стадо чистой джерсейской породы. Мы самодостаточны, как я уже говорил. — Крошки Ив так нигде и не было видно. — Зерном мы себя не обеспечиваем. Закупаем. Пекарня находится вон там. Генераторы у нас свои. А это — система канализации. Здесь раньше размещалось воинское подразделение химической защиты.
— А что это за здание без окон?
— Это наш специальный центр медитации. Сюда направляют детей размышлять о своих грехах. Слава Господу, такое нечасто случается. Но иногда, когда они теряют бдительность, дьявол их покусывает. В целом же, дети Господа — добрые дети.
— Именно это утверждает деверь моей сестры.
— Ну что ж, он прав.
По всему лагерю вдруг разнесся торжественный колокольный звон. Я стал искать его источник и заметил решетки громкоговорителей на стенах бараков прямо под навесами крыш.
— Год вернулся. Мы его встретим в большом доме. — Трудно было определить региональное и социальное происхождение этого молодого человека. По выговору напоминает то ли южного баптиста, то ли полуобразованного жителя, ну скажем, Небраски.
— Как давно вы находитесь при мистере Мэннинге? — спросил я.
— Называйте его просто Год, и при личной беседе также. Мы не любим церемоний. Как давно? Семь лет, с тех пор как он вышел из пустыни. Я сообщу вам все факты, мы их нисколько не стыдимся. А до этого я заведовал биллиардной в Конкордии.
Северный Канзас, недалеко от границы с Небраской.
— Вы мне не поверите, ибо вы не принадлежите к числу верующих, но однажды я услышал призывный голос в стуке биллиардных шаров. Шары стучали и звали: приди, приди, приди. И я пришел. Год в тот вечер был в Конкордии, проповедовал, продавал свою книгу. Книгу я купил, я вообще любил читать, но до этого читал только грязные и фривольные книжки. Я учился в государственном университете Канзаса в Манхэттене, если слышали про такой.