Он приковылял через два дня. Стар стал, да, весь проспиртован виски, длинную ирландскую шею я помнил, глаза цвета разбавленного молока часто моргают, ирландский невроз, лицо похоже на карту малонаселенного ирландского графства с пыльными проселками, ведущими в никуда. Он присел на мою кровать.
— Это касается канонизации нашего покойного друга Карло. Я готов подписать соответствующую форму. Я совершенно явно был свидетелем чуда. А вот здесь, в этой книге, присланной мне из Штатов, содержится подкрепляющее свидетельство. Самого доктора. Страница сто пятьдесят третья. Вы не могли бы прочесть ее мне вслух? Я пережил тяжкую аварию. Зрение стало никудышным.
Он надел очки в роговой оправе и зачмокал губами. Какого рода авария случилась со мной, его не очень интересовало.
— Упали, верно? Э-эх, в наши-то годы частенько такое случается. Голова кружится, кости хрупкие. А, ну вот, нашел.
Он поднес книгу к глазам и стал читать:
“Я помню имя священника. Он был братом некоего мистера Кампанати, известного чикагского бизнесмена. Отец Кампанати пришел в больницу вместе со своим английским другом или родственником, я сейчас точно не помню, кем он ему приходился, потому что его брат стал жертвой бутлегеров-рэкетиров, процветавших в те печальные времена. Он ничего не мог сделать для своего умиравшего брата, но он зашел в соседнюю общую палату, где ребенок умирал от менингита. Этот ребенок был моим пациентом и находился в безнадежной последней стадии болезни. Единственно с помощью молитвы отец Кампанати сумел изменить течение болезни, и ребенок пошел на поправку. Выздоровление его было невероятно стремительным. Через два дня ребенок уже мог сидеть и принимать легкую пищу. Его доставили к нам из сиротского приюта святого Николая, нерелигиозного заведения несмотря на название, поскольку святой Николай, как, разумеется, всем известно, является покровителем детей. В дополнение к выздоровлению ребенок был усыновлен пока еще находился в больнице и выписался, имея новых родителей.”
Монсиньор О'Шонесси оторвался от книги.
— Это вполне окончательное свидетельство. Его, конечно же, следует приобщить к делу. — Он снова посмотрел в книгу. — Далее он говорит о том, что скептически относился к рассказам о чудесах и что это событие излечило его от скептицизма. Далее он описывает чудеса, которые ему довелось наблюдать, когда он служил военным врачом в армии. Как один человек сказал, что хорошенько напьется и таким способом вылечит пневмонию, и вылечился, в самом деле. Интересно, конечно, но чудом это назвать нельзя.
— Посмотрите страницу сто пятьдесят пятую, — сказал я.
— Так, смотрим:
“Я никогда более не видел этого ребенка после его усыновления и выписки, но часто задумывался о том, что же с ним случилось после. Я помню его имя — Годфри. Фамилию, под которой он поступил в больницу я не помню, но помню под какой фамилией он был выписан — Мэннинг. Усыновившая его бездетная чета не была богата, но была совершенно очевидно любящей четой. Они его увезли в свой скромный дом в городе Декатур, штат Иллинойс. Годфри Мэннинг на мой взгляд — хорошее имя, соединяет Бога и человека вместе.”
— Ну, — спросил я, обуреваемый эмоциями, которые, как я чувствовал, способны были разбить мое тело окончательно и бесповоротно, не будь оно упаковано в гипс и бинты, — говорит вам что-нибудь это имя?
— Хорошее имя, согласен. Не то чтобы оно для меня что-то значило. Или нет, постойте-ка, что-то такое припоминаю. В газетах, кажется, оно упоминалось, нет?
— Оно упоминалось в газетах примерно в то самое время, когда умер Карло, Его святейшество, я хотел сказать. Ужасное это было дело. Таблетки цианида розданные под видом тела Христова. Почти две тысячи убитых во имя Господа. И в числе их моя внучатая племянница. И ее младенец.
— О Иисусе. О пресвятая Богоматерь. Так вот кто этот человек. О Господи, помилуй нас. О, святое сердце Спасителя нашего. — Он все осенял и осенял себя крестным знаменьем как алкоголик, страдающий синдромом Корсакова[704]. Наконец, выпалил:
704
Синдром Корсакова — разновидность амнестического синдрома, назван в честь открывшего его русского психиатра Сергея Корсакова. Основой его является невозможность запоминать текущие события (фиксационная амнезия) при более или менее сохранной памяти на прошлое. В связи с этим возникает нарушение ориентировки (так называемая амнестическая дезориентировка). В первую очередь это касается времени. Кроме того, имеется дезориентировка в месте и окружающей действительности.