— И что вы сделали?
— Перцы нафаршировала. Зашла с кастрюлей в комнату — в фартучке, раскраснелась у плиты, — а все уже за столом сидят. И досталось мне место как раз рядом с тем самым парнем, но я тогда еще ничего не знала.
— Это и был Петр Алексеевич? — догадалась Сима.
— Тогда это был просто Петька, — усмехнулась Ирина Львовна. — А перцы мои удались на славу. И решил он, что я отменная повариха. А поесть-то любит!
— Я заметила, — поддакнула Сима.
— Весь вечер он со мной танцевал. А я тогда совсем другого парня ждала, тот не пришел, и я с досады согласилась встретиться с Петькой на следующий день.
Назначил он мне свидание на Новом Арбате. А холодно было, и ветер по проспекту как в аэродинамической трубе. Он мне говорит: «Прячься за мою широкую спину, я тебя прикрою». И вот иду я за ним и думаю: «Нет, это герой не моего романа». Совсем он мне поначалу не приглянулся. А он спрашивает: «Тепло ли тебе, девица?» «Холодно, — отвечаю, — насквозь продувает». «Неужели, — говорит, — я такой продувной парень?»
В общем, стали мы с ним встречаться. И подружка моя всегда рядом. Очень она старалась меня в его глазах опорочить. Но я уже тогда знала, какую роль невольно сыграла в ее жизни, и не обижалась.
Тем более что Петька внимания не обращал на ее нападки, только посмеивался.
— А зачем же вы терпели ее присутствие? — удивилась Сима.
— Да она мне особенно не мешала. Даже наоборот. Я с ее помощью держала Петра Алексеевича на определенном расстоянии: видела, что он по мне просто с ума сходит, а ответить тем же не могла — не любила, как мне тогда казалось, боялась, что замуж звать станет.
— А он не звал?
— Нет. И мне это было даже странно. Так мы втроем и ходили. А однажды поссорились сильно. Мы и раньше, конечно, ссорились, но так серьезно никогда. Я теперь уже даже не вспомню, из-за чего весь сыр-бор разгорелся. Ерунда какая-то, пустяк, но слово за слово, я его прогнала. А подружка приветила.
— Дождалась, значит, своего часа!
— Дождалась. А со мной удивительная метаморфоза произошла. Вот уж поистине: что имеем, не храним, потерявши, плачем. Едва мы расстались, как свет мне стал без него не мил. Места себе не находила, слезы лила, только о Петьке и думала.
И уж совсем было я собралась идти к нему мириться, как появилась моя подружка и сообщила, что ждет от него ребенка.
«А Петька, — говорит, — подлец, от ребенка отказывается и требует генетической экспертизы».
У меня просто земля из-под ног ушла. Но держусь, не хочу ей своего отчаяния показывать. Спрашиваю: «А это действительно его ребенок?» «Конечно, — кричит, — а чей же еще?!» «Тогда, — говорю, — чего ты боишься?» «Ну нет! — отвечает. — Раз он сомневается, я аборт сделаю. Но он должен на мне жениться, а не унижать меня, как последнюю шлюху!»
Но он на ней не женился и порвал все отношения. Она каких-то таблеток напилась, в больнице долго лежала. Он даже не навестил ни разу. Все его тогда осуждали, и я в том числе, хотя вроде радоваться должна была.
А потом Петька пришел ко мне в общежитие. Я дверь открыла, а он в комнате сидит. Я так на пороге и застыла с разинутым ртом. А он говорит: «Прошу тебя, выслушай, не перебивая, а потом как решишь, так и будет».
И рассказал мне, что стерилен, то есть детей иметь не может. Поэтому подружкины сказки о ребенке — чистой воды шантаж. И по той же причине он не звал меня замуж и никогда не позовет, просто не посмеет лишить любимую женщину материнского счастья. Что давно уже должен был мне это сказать, но все оттягивал момент, зная, что это конец.
— А вы… — потрясенно промолвила Сима.
— А я бросилась ему на шею. Тогда, конечно, не понимала, какая это беда… Но знаете, Петр Алексеевич дал мне так много! Я ни о чем не жалею… — Она взглянула на Симу, тщетно пытающуюся найти подходящие случаю слова, и сменила тему: — А вы заметили, Симочка, как рано начало темнеть?
— Да, — вздохнула Сима. — Илья Пророк два часа уволок. Скоро лету конец. Хотя здесь этого совсем еще не чувствуется, правда?
Она повела рукой, как бы приглашая Ирину Львовну убедиться в правоте своих слов, и увидела Протасова, энергично шагающего к санаторным воротам.
«Ага, — язвительно усмехнулась Сима, — отправился на ночную охоту. Интересно посмотреть, как он будет это делать. А еще интереснее сорвать ему удовольствие. Вот это был бы кайф!»
— Ирина Львовна! — обернулась она к спутнице. — А давайте выйдем в город! Там сейчас самая жизнь начинается.