Отец ожидаемо оказался недоволен. Недоволен тем, что волк одиночка. Недоволен, что через некоторое время они всё же присоединились к стае. Недоволен, что забеременела так быстро… Но об Этом Божене уже никто не сообщал. Войцех бы мне шею свернул, если бы я заикнулся о подобном при его уже заметно округлившейся волчице. Да я бы и сам скорее язык себе откусил, чем заставил нервничать свою сестру (а значит и еще не родившегося племянника).
Именно поэтому, кстати, платье и валялось у меня в шкафу. Покупал-то я его Божене на её «обычный» размер, а теперь с животиком она бы в него не влезла.
Обернувшись, кинул взгляд на Снежку. На этой волчице платье сидело очень хорошо… хотя без него она была определенно лучше.
- Что? – нахмурилась Снежана под моим пристальным взглядом.
Девушка вновь потянулась к волосам. Снежа попыталась насколько это было возможно привести их в порядок, прочесав пальцами, и результат её явно не радовал. Девчонка чувствовала, что получилось не очень, и теперь ей было неуютно.
Подняв руку и прихватив светую русую прядь, ответил:
- Не красься больше. Ненавижу запах химикатов. Твои волосы должны пахнуть тобой. Только тобой. Настоящей.
Пряди были мягкими, и обычный эффект от краски, превращающий их со временем в проволоку, совсем не ощущался. Да и выглядели они живыми, слегка выгоревшими на солнце. Похоже девочка на красоту денег не жалела: такое качество дорогого стоит.
- Красиво. – всё же отметил я, - Но с этого момента ты не красишься. И сними линзы.
Приказной тон волчице явно пришелся не по вкусу, и ошарашенная пришибленность с неё вмиг слетела (алилуйя!). Теперь на меня уже знакомо недружелюбно уставилась моя Снежа.
- Думаю я в состоянии сама решить, краситься мне или нет. То же самое касается одежды, еды и остальных аспектов жизни. То есть если бы я красилась, это было бы сугубо моё личное дело. Благодарю за беспокойство. – язвительно склонила на голову.
- То есть ты как бы не красишься? - скепсиса я не скрывал.
- То есть как бы да. И даже как бы линзы не ношу. У меня стопроцентное зрение.
«Еще бы у волчицы и было не стопроцентное зрение!» подумал я, пропустив мимо ушей её передразнивание.
Только вот ответ заставил задумасться. Ведь пряди не пахли, и действительно выглядели натуральными (а я прижимался недавно так близко, что уж будь там хоть грамм химии, почуял бы). Хотя в том состоянии я был слегка… предвзят.
Так. Стоп. Что за чушь? О чем я вообще думаю? Волки либо брюнеты, либо шатены. Никаких блондинок (тех самых, которые с выражением праведного возмущения компостируют мне тут мозг). Посему, вопрос:
- Снежок, какого цвета волосы у твоей мамы?
Девушка слегка растерялась, нахмурилась, но, так как я не отступал и смотрел на неё выжидательно, всё же ответила:
- Каштановые.
- А у папы? – спросил я умилительно-сюсюкающим тоном.
- Черные. – буркнула волчица, уже понимая, куда собеседник клонит.
- А ты у них беленькая. – покивал довольный своей логичностью и адекватностью я.
Ну должен же хоть кто-то из нас двоих быть логичным и адекватным? Да и должок у меня перед этой маленькой стервочкой: замечательный, не так давно подаренный мне взгляд «идиот-имбецил». Именно его я Снеже и вернул.
13
БЕЛАЯ
Какие мы злопамятные. И обидчивые. Посмотрели на него косо, тоже мне... художник.
На обиженных воду возят. А мне нужны ответы, поэтому, выдохнув, окликнула:
- Димитр?
Отвернувшемуся похитителю вновь пришлось оторваться от созерцания мелькающих деревьев, и обратить на меня внимание. Мужчина хмурился. Он всё время хмурится?
- У нас с тобой должен был состояться разговор…
- Не разговор у нас должен был состояться. Если б нам не помешали.
Вот. Либо хмурится, либо лыбится как полный придурок, на голову стукнутый.
Неадекват. И как с таким общаться?
- Ты сказал, что ты не человек. – продолжила я, не позволяя уйти от темы.
- Так же как и ты. Как и Макс. Я прекрасно чую в тебе волчицу. Трудно ошибиться.
- Волчиицу, - протянула я. – Угу… И мы значит, и ты. И Макс, и я… Мы?
- Оборотни.
- Ага. Оборотни.
Здравствуй, Кащенко! И Гиляровского! Я-то думала мне достался насильник, а мне подфартило свести знакомство с клиническим психом.