А потом на меня бросился волк. Огромный, графитово-серый. Из лёгких выбило воздух, а в следующее мгновение я почувствовала жгучую боль, словно в левый бок въехал КамАЗ. Я закричала, не в силах сдержаться. Хотела оттолкнуть, но руки не слушались. Чувствовала, что они есть, но когда попыталась поднять их, просто не смогла этого сделать.
Первый шок прошел, и я в полной мере смогла ощутить все грани боли. Не знаю, было ли мне вообще когда-нибудь так больно.
Вес прижимавшего меня к земле тела пропал, и, повернув голову, я увидела, как первого волка сносит второй. Такой же серый и такой же огромный.
По ушам ударила настоящая какофония: лай, визги и рычание сливались в один сплошной непрерывный поток. От этих жутких звуков волосы дыбом вставали. Волки, сцепившись, завертелись на месте, каждый пытался дотянуться до горла соперника. Хищники рвали друг другу холки и, когда успевали, вгрызались в лапы. После особо удачного выпада, один из волков отскочил от второго и вот уже звери, хромая и горбясь, кружат вокруг друг друга в надежде на брешь в защите противника. Они были похожи. Больше, чем просто похожи: один окрас, один оскал, одни движения. Одинаковые. И если бы не оторванное, болтающееся на сантиметре кожи, ухо одного, то можно было бы подумать, что это один единственный сумасшедший волк дерется с зеркалом.
Но волков было двое. Слюна их окрасилась розовым, окровавленные морды искажены оскалом, так что видны дёсны. Рывок, и новый раунд. Над местом схватки кружились тонкие волоски, а на траве покоились несколько клоков вырванной шерсти. Вечерней росой застыли капельки крови. Всё это виделось мне сейчас необъяснимо близким и чётким.
Последний истошный визг, и волки замерли. Тот, что с оторванным ухом – на земле, а его точная копия – рядом, в шаге от соперника. Поверженный натужно дышал, с булькающим хрипом, и глядя на то, как просвечивают сквозь разодранную плоть его рёбра, я думала, что он долго не проживет. Еще вдох, и он затихнет насовсем.
Но проигравший дышал.
Победитель, как оказалось, выглядел не многим лучше: весь в рваных ранах, и дыхание его тоже было хриплым, только вот перемежалось оно не булькающим звуком кровоточащих лёгких, а рычанием. Утробным, посылающем силу и сообщение: «Я всё еще стою, а значит готов сражаться». Серый волк не смотрел на своего недавнего противника, он сосредоточил всё внимание на мужчинах. «Стае», как называли их Димитр и его отец.
Димитр… А где…
Какая бы я не была блондинка, как бы я не была сейчас дезориентирована звуками, запахами и болью, я смогла сложить два плюс два: на поляне не было Димитра и Вислава. Зато были два волка.
Так кто победил?
От осознания, что вот то подыхающее кровавое месиво может на самом деле быть Димитром мне стало дурно. Но вот победитель попятился, не поворачиваясь спиной ко всем остальным, и, встав передо мной, широко расставил лапы. Защищает?
Димитр.
От понимания, что мой похититель жив и рядом, затопила волна облегчения, и щелкнул, открываясь, сжимавший сердце стальной хомут.
«Стая» сделала слаженный шаг назад.
Когда моей холки что-то коснулось, я дернулась, пытаясь обернуться, и взвизгнула от новой волны жуткой боли.
- Тихо. Тихо, Снежана. Я помогу. Тихо. Мне нужно поднять тебя на руки. Тихо.
Это Макс. Всего лишь Макс. Но как же больно!
Подсунув под меня руки, мужчина очень медленно поднялся с колен и выпрямился, стараясь не двигаться. Димитр на мой скулёж дёрнулся, но головы не повернул. Макс начал пятиться назад, но, поняв, что так слишком велик риск оступиться, всё же повернулся к стае спиной. Движения его были быстрыми, но плавными. Пол минуты, и вот мы уже пересекаем линию деревьев, направляясь к оставленной где-то там машине.
Но ведь на поляне остался Димитр. Димитр!
- Тихо. Тихо. Знаю, что больно. Потерпи. Скоро срастётся. День полежишь, и всё будет хорошо.
Ты не понимаешь! Там Димитр! Он же один! Они же тоже волки?!
- Снежана, не надо. Ты сделаешь себе больно. – предостерег мужчина, пресекая мои попытки двигаться самостоятельно.
И в итоге до него всё же дошло:
- Он догонит. Альфа жив. Потрёпан, но оклемается, пусть и не скоро. Димитр догонит нас.