Послышался хруст, и из зарослей вышел Шторм.
Ивин поднял глаза:
— А, это вы, капитан. Идите сюда,
Шторм поднялся к Ивину и спросил:
— Как ваши успехи? Удалось что-нибудь расшифровать?
— Да, это просто замечательно. В начале я полагал, что будут большие трудности, но оказалось, что их язык близок к цефейскому. Конечно, многое еще не понятно, но… здесь есть интереснейшие документы. Вот это, — он показал, — что-то вроде газет. Несколько статей посвящено делу об Инкубаторе.
— Инкубаторе?
— Да, они ведь были яйцекладущими, как цефеяне. Так вот, из Инкубатора стали систематически пропадать дети. Пишут также о росте количества без вести пропавших граждан.
— Простите, неужели вы собираетесь расследовать это дело? удивился капитан.
— Да. Здешние гуманоиды мне, конечно, не заплатят, засмеялся Ивин, — но очень уж оно меня заинтересовало. Кстати, капитан, как там продвигается ремонт?
— Я как раз хотел сказать, что Дэн заканчивает. Через пару часов сможем лететь.
— Жаль. Мне бы хотелось еще поработать. Мне кажется, я уже близок к разгадке. Капитан, вы не могли бы лететь без меня?
— Оставить вас здесь?
— Да, если я не успею, летите без меня. Оставьте только немного еды. Да, капитан, когда прибудете на Галион, зайдите в Научно-исследовательский центр, в химическую лабораторию. Пусть там еще раз сделают анализ нектара симби. Там же, в центре, вы найдете профессора Антонова. Пусть срочно пошлет исследовательскую группу сюда. Заодно они и меня заберут.
— Хорошо, — сказал капитан, — надеюсь, вы знаете, что делаете.
И он ушел. Ивин остался один.
Текло время. Медленно двигалось в небе солнце. Лев Ивин вчитывался в тексты, неторопливо перекладывал бумаги, время от времени нажимал на клавиши компьютера и смотрел результат. Выражение его лица менялось, губы шевелились. Иногда он смотрел невидящими глазами куда-то вдаль.
К дому подошел поросенок-симби и уставился на человека своими маленькими черными глазками. Скоро Ивин заметил его.
— Эй, ты! — сказал он. — Дай-ка попить.
— Что? — спросил поросенок.
— Как что, нектар.
— Какой? Могу нектар для пить, для спать, для думать.
— Разный нектар? — медленно проговорил Ивин.
— Да, — сказал поросенок. — Я уже уметь! — похоже, он этим гордился.
— Для думать, — сказал Ивин.
Немного погодя Ивин попросил провести его к вожаку. Вернулся он довольно скоро, вытирая губы рукавом и насвистывая какую-то песенку. Он снова сел за бумаги, но скоро движения его стали неровными, замедленными, и, наконец, сон сморил его.
— Принести, — сказал вожак.
Один из поросят подобострастно хрюкнул и углубился в фиолетовые заросли. Скоро он вернулся, волоча за собой тело Ивина, и положил его перед вожакам. Вожак обошел вокруг, обнюхивая тело, удовлетворенно фыркнул и раскрыл ротовой аппарат. Щупальца его подрагивали.
— Очистить, — сказал он.
Поросята начали тянуть с Ивина куртку, но тот вдруг раскрыл глаза и сказал:
— Ну что ж, пожалуй, хватит. Все ясно.
Небо Галиона было очень похоже на земное. В необъятной голубизне плыли редкие облака. Говорил Лев Ивин:
— С самого начала мы недооценили симби. Ставшее очевидным после случая с Хиллом наркотическое действие нектара противоречило первоначальному химическому анализу. Я полагал, что это связано с присутствием каких-то неизвестных веществ в очень малых концентрациях или же с совместным действием компонентов. Дело оказалось в другом: жидкость, которую вожак дал нам на исследование, была совсем не той, от которой впоследствии опьянел Хилл. Симби способны по своему желанию производить нектар самого разного химического состава. Вожак сознательно скрыл это от нас.
— Почему?
— В этом вся суть симби. Чем глубже я погружался в жизнь погибшей цивилизации, тем больше я начинал понимать. Из документов следовало, что симби, будучи, вроде бы, домашними животными, в то же время занимали привилегированное положение, так что их интересы порой ставились выше интересов самих гуманоидов. Что касается дела об Инкубаторе — наиболее вопиющем из ряда аналогичных, то меня удивила терпимость к этому населения. Кроме того, из газетных статей у меня сложилось впечатление, что все они что-то знали, но не договаривали. Хилл помнит наш с ним разговор о симбиозе. Я тогда сказал, что по отношению к домашним животным человек — хозяин, а не симбионт. Но в данном случае вышло наоборот: хозяевами стали симби. Они держали гуманоидов в наркотической зависимости. С помощью различных химических веществ они могли управлять их поведением. Те даже смирились с похищением своих детей, которых симби пожирали. Но в конце концов симби сами пострадали от своей жадности и недальновидности. Гуманоиды вымерли.
Сделав такие выводы, я отправился к вожаку и нарочно завел с ним разговор об Инкубаторе, о вымерших гуманоидах и тому подобном, чтобы он почувствовал, как я опасно близок к истине. Он не сказал мне ничего определенного, но напоил меня нектаром. И это могло кончиться для меня весьма плачевно.
— Как же вы спаслись?
Ивин достал из кармана маленький блестящий шарик и показал присутствующим:
— Это мне подарили жители четвертой планеты Тау Кита в благодарность за одно небольшое расследование. Не буду вдаваться в подробности, но этот аппарат полностью нейтрализовал действие нектара, при этом по спектру его излучения я установил, что на этот раз жидкость содержала в больших концентрациях снотворные и обезболивающие вещества. Симби съели бы меня заживо, если бы я не предусмотрел такой возможности заранее. Кстати, я думаю, что именно такова была судьба предыдущей экспедиции. Может быть, удастся даже найти останки их корабля. Только разговор с капитаном Штормом навел вожака на мысль изменить тактику, чтобы расширить сферу деятельности. История с погибшей цивилизацией могла бы повториться.
— Страшно подумать! А как вы оцениваете ситуацию сейчас?
Ивин усмехнулся.
— Вожак был очень удивлен, что его средство не подействовало. Ведь на этом строилась вся их политика. Я думаю, теперь симби будут избегать контактов с людьми.
— Благодаря вам человечество спаслось от страшной опасности.
— Да, нам надо быть осторожнее, — невпопад сказал Лев Ивин.
Было видно, что у него уже появилась какая-то новая мысль.
1992