Корабли ДалРиссов были больших размеров, от пятисот метров, на двадцать процентов длиннее «Орла», и до монстров размерами с гигантскую морскую звезду в Лагере Миграции, два километра или около того в поперечнике. Около половины из них напоминали морские звезды, плоские и круглые, с разным количеством «лучей». Дэв был поражен их внешней схожестью с Далом, пока ошеломленно не осознал, что это и есть генетически измененный Дал, громадная форма жизни, выращенная генетически из ткани существа, которое в нормальных условиях было не более трех-четырех метров в поперечнике.
Остальные, как предположил Дэв, были потомками искусственно выведенного дома-организма ДалРиссов, хотя и выращенными до огромных размеров. Они имели тенденцию к принятию цилиндрической, сферической или грибовидной форм, и некоторые, в то время как Дэв наблюдал за ними через навигационно-симуляционное подключение «Орла», казалось, медленно изменяли свои очертания.
Хотя любое сравнение с человеческой технологией было опасным, он не мог не думать о кораблях-«звездах» как об эквиваленте человеческих военных кораблей, внешне выглядевших более скоростными и маневренными, в то время как корабли, выращенные из зданий, казалось, были грузовиками-транспортами.
– Наши друзья, по-моему, усиленно трудились, – сказала Катя. – Они что, действительно собираются покинуть оба своих мира?
– Не думаю, – сказал Дэв. – Смерть индивидуума так мало значит для них, что даже если бы они знали точно, когда взорвутся их солнца, любой из них мог как покинуть планету, так и остаться здесь для сбора информации. Они действительно ценят знания. Даже точку зрения. Они пытаются спасти это… таким же образом, как жизнь пытается спасти определенные комбинации ДНК.
– Знаешь, Дэв, у меня такое чувство, что ты извлекаешь гораздо больше информации из разговоров с ними, чем остальные из нас.
Дэв замялся, прежде чем ответить. Катя коснулась вопроса, который беспокоил его уже несколько часов.
– Думаю, так оно и есть. Но мне кажется, что я в последнее время получаю гораздо больше информации из всего.
– Это все ксенолинк, не так ли?
– Я… я так думаю. Так должно быть. – Рассеянно он потянулся за некоторой информацией, которая, как он знал, хранилась в его личном ОЗУ, затем с небольшим удивлением сообразил, что информация уже в его сознании… без запроса на нее. Такие вещи происходили с ним в последнее время все чаще и чаще, как будто в его имплантированном цефлинке действовали подпрограммы, загруженные туда подсознанием.
– Когда я подключился к Нага на Геракле, – продолжил он задумчиво, – часть его, примерно килограмм его ткани, смешалась с моим телом. Большая часть этой ткани, я уверен, была нанотехникой Нага. Живые машины размером с молекулу, которые взаимодействуют друг с другом подобно крохотным компьютерам, в очень обширной сети.
– Именно так вы делились сознаниями, верно?
– Мне так кажется, хотя я все еще не уверен, что это в действительности сознание. Если изобразить сознание как серию компьютерных программ, наложенных друг на друга и работающих параллельно, тогда да. Программы Нага были, определенно, смешаны с моими, и я мог чувствовать его мысли. Ну, часть его, по крайней мере. Помни, что планетарный Нага по массе своей приравнивается к небольшой луне. Но на какое-то время мы с ним… объединились. Стали частями одного организма. Или единой серией программ. Когда я… менялся, я чувствовал, я не знаю… Ускорение. Мои мысли стали быстрее. Мое чувство времени ускорялось… я думаю, что обрабатывал информацию так же быстро, как Нага. По крайней мере, когда мы обменивались мыслями, не было никакого ощущения, что ему приходилось ждать, пока я соображу. Не было никакого различия вообще. Мы были не просто подключены. Мы были единым целым.
Было еще много чего-то, чем Дэв все еще не осмеливался делиться с кем бы то ни было. Он ощутил рост своего разума, или, вероятно, скорость и частота… можете называть это интуицией, увеличились. Соматические техники и аналитики ИИ, которые проверили его после этого, говорили о том, что, по крайней мере, временно возросло количество соединений между левым и правым полушариями через кору головного мозга.
Теперь, однако, Дэв начинал подозревать, что увеличение было не временным. Ему потребовалось много времени, чтобы прийти к такому заключению, возможно, из-за количества соединений, которое вырастало в течение последних месяцев. Действительно ли Нага сделал физические изменения в его мозге необратимыми во время их кратковременного соединения? Или же после того, как он приказал себе отключиться, Нага оставил небольшую часть самого себя, возможно, несколько миллионов нанобиомашин размером с молекулу, чтобы продолжить работу, которая была начата всем планетарным Нага?
Дэв был абсолютно уверен, что физическое сканирование его мозга теперь выявит то, чего там и в помине не было восемь месяцев назад: связку новых соединений между правой и левой частями мозга. Он не знал никаких других объяснений ускорению своих мыслительных процессов и внутреннего зрения, скорости и точности мышления, неожиданных вспышек информации, которая, казалось, появлялась из ниоткуда. Во многих отношениях это было так, как будто он постоянно был подключен к ИИ с информацией, которая всегда доступна для его вопросов, хотя информация, поступающая сейчас к нему, была ограничена тем, что доступно для его человеческих ощущений.
– Сначала, – сказал он Кате, – я подозревал комель, думал, что он делает что-то для меня, потому что это начало валиться на меня только после того, как я надел одну из этих штук. Теперь, однако, я уверен, что это просто потому, что изменения во мне стали гораздо яснее… сфокусировались, скажем, когда я разговаривал с ДалРиссами. – Увеличившийся уровень его интуиции, который позволил ему выбирать больше значений из многоуровневой речи алианцев, чем это возможно для обычных людей, проявился только тогда, когда он начал говорить с ними… и, интуиция или нет, ему все еще необходим был комель, чтобы общаться с ДалРиссами.