— Что-о-о?
— Ну давай я тебе укольчик сделаю! Это будет потрясающе, честное слово! Понаблюдаем за тобой, всё установим, зафиксируем, лучших доказательств и не надо…
— Э, ты что, прекрати! Убери к дьяволу шприц!
— Да ладно тебе…
— Ничего не ладно! Пойду я, пожалуй… У тебя Наташа есть, над ней экспериментируй…
Домой я добрался только к часу ночи. Спалось очень плохо, снилась какая-то гадость: огромные зелёные крысы, люди, вросшие корнями в землю, и бронированные инфузории с мечами вместо жгутиков.
Из протокола судебного процесса.
СУДЬЯ. Свидетель Армин Шульц, вам известно, что на суде вы должны говорить только правду и ничего, кроме правды?
СВИДЕТЕЛЬ. Да, ваша честь.
СУДЬЯ. При каких обстоятельствах вы познакомились с Отто Бауэрнштайном?
СВИДЕТЕЛЬ. Я работал у него лаборантом. Фирма «ОСР Genetic Inc.» отправила меня к нему на стажировку.
СУДЬЯ. Каким образом случилось так, что упомянутые микроорганизмы получили распространение среди населения?
СВИДЕТЕЛЬ. Так мы же этого и добивались… Короче говоря, Отто… ну, наш шеф… он нам всё объяснил…
СУДЬЯ. И вы сочли его объяснения убедительными?
СВИДЕТЕЛЬ. Более чем! Ваша честь, я в биологии хорошо разбираюсь и готов поручиться головой за правильность выводов, сделанных господином Бауэрнштайном!
СУДЬЯ. Каким образом вы распространяли микроорганизмы?
СВИДЕТЕЛЬ. Сергей Возницкий первый понял, что добровольцев следует искать среди низших социальных слоёв населения. Вообще, должен сказать, что, если бы не Сергей с его самоотверженностью, если бы не его энергия, бескорыстие и неподдельный энтузиазм, нам вряд ли бы удалось осуществить задуманное. В первую очередь он занялся вербовкой среди бомжей и наркоманов. Такие ради лишнего полтинника соглашались на всё, что угодно, а мы ведь предлагали им неплохие деньги за участие в опытах. Разумеется, не все вели себя столь решительно. В большинстве случаев люди пугались и сразу уходили. Оставались только самые отчаянные, кому и вправду терять было нечего. А панки — те с удовольствием сами шли. Они в первый раз, когда с шефом встретились, сразу загорелись и стали спрашивать, где такую дурь можно купить (смех в зале).
ОБВИНИТЕЛЬ. Вы ставили эксперименты на людях из низших слоёв общества, зная об их социальной незащищённости!
СВИДЕТЕЛЬ. Да наши инфузории их защищают лучше всяких дурацких законов, если хотите знать! Посмотрите: из всех инициированных нами наркоманов приверженность своей привычке сохранили только три с половиной процента от общего числа! Остальные вылечились! Люди стали устойчивыми к болезням и неблагоприятным воздействиям — это вы считаете злом?
ОБВИНИТЕЛЬ. Я считаю, а вместе со мной так думает и всё здравомыслящее общество, что никто не имеет права проводить эксперименты на живых людях. Это аморально, смертельно опасно и противозаконно.
СВИДЕТЕЛЬ. По-моему, никто из инициированных до сих пор не заболел и не умер. Не пойму, в чём вы нас обвиняете?
ЗАЩИТНИК. Ваша честь, разрешите вопрос свидетелю.
СУДЬЯ. Прошу.
ЗАЩИТНИК. Скажите, господин Шульц, почему вы сами не присоединились к инициированным?
СВИДЕТЕЛЬ. Увы, не присоединился и считаю это своей ошибкой. Я сомневался поначалу, а потом настолько увлёкся работой, что ни о чём другом не думал. Кроме того, мне поручили проводить статистический анализ данных, а это возможно только тогда, когда анализирующий занимает абсолютно нейтральную позицию. Но эту ошибку я ещё исправлю.
ЗАЩИТНИК. Вы можете вкратце ознакомить присутствующих с вашим анализом?
СВИДЕТЕЛЬ. Вообще-то, всё изложено в актах… Но коротко могу огласить следующее: в результате введения в кровь человека культуры фотохромных инфузорий возникает явление симбиоза, весьма полезное для человеческого организма. Во много раз возрастает сопротивление ядам, инфекциям и радиации, значительно улучшается метаболизм, усиливается выносливость. Организм очищается полностью. Многие скверные привычки исчезают, человек становится физически сильнее и в то же время спокойнее… Но тут надо проводить ещё много исследований, мы даже трети всех явлений не понимаем…
ОБВИНИТЕЛЬ. Не понимаете, но над живыми людьми экспериментируете. Дамы и господа, я намерен заявить, что против господина Армина Шульца возбуждено уголовное дело по обвинению в содействии преступному замыслу, статья…, параграф… уголовного кодекса…
С того памятного разговора в лаборатории прошло около трёх недель. Отто совершенно пропал с моего горизонта, что меня, впрочем, не слишком удивило. Я подумал, что ему неудобно из-за неудачной попытки провести надо мной эксперимент. Всё равно позвонит, решил я, и занялся своими делами. Однако вместо Отто неожиданно позвонила его подружка Светка и попросила приехать: я всё равно сижу одна, Отто, как всегда, торчит на работе, мне скучно и тоскливо. Ну, я в тот же вечер и поехал.
Светка встретила меня, уже будучи немного навеселе. На ней были надеты вызывающая кофточка и тонкие чёрные брюки в обтяжку. Я поневоле залюбовался.
— Что уставился? — ухмыльнулась Света. — Проходи на кухню.
— Ladies first!
— Ну ты прямо Бэкингем какой-то…
Света пошла вперёд, постукивая каблуками по паркету. Даже дома она носила туфли на высоких каблуках и делала макияж. Выглядела Светлана великолепно — невысокая, но фигуристая и вся какая-то упругая. Длинные светлые волосы пышной волной ложились ей на плечи и напоминали львиную гриву, если львиная грива может быть такой нежной и мягкой. Многие мужики откровенно завидовали Отто, да и я тогда тоже не избежал Светкиных чар. Чем и как смог покорить её Бауэрнштайн, осталось загадкой, поскольку, когда они познакомились, Отто только заканчивал университет и на известность не претендовал. Да Светка и не интересовалась его научными делами. Её вообще мало что интересовало, кроме себя самой.
— Ну, старуха, рассказывай, как оно, твоё ничего!
— Старуха… — Света, чиркнув спичкой, закурила длинную дамскую сигаретку. — Это ты хорошо сказал. От такой жизни я точно скоро старухой стану.
— Что-то не похоже, — я покосился на вырез её кофточки.
— Нет, я не это имею в виду, — усмехнулась Света. — Просто жизнь моя на редкость дурацкая…
— И что же тебе не нравится?
— Вопросики у тебя такие же, как и моя жизнь, — дурацкие! Сижу всё время одна дома. Хозяйство и телевизор — вот и все мои развлечения. Отто… я не вижу почти. У него сейчас другая любовь — бактерии.
— Не бактерии, а инфузории.
— Какая, к чёрту, разница! Он из-за них даже ночевать не приходит. Я его вижу два раза в неделю. Прибежит, поспит, поест, поцелует — и обратно в лабораторию. Сегодня тоже позвонил, сказал, что придёт только завтра вечером…
Светка открыла бутылку водки, хлебнула прямо из горлышка и, поперхнувшись, закашлялась.
— Уж я его пилила, пилила… Давай, говорю, в кино сходим, на дискотеку, давай вечеринку устроим, компанию соберём… Я ведь как монашка живу, сил моих больше нет! А он мне одно и то же твердит: «Ну, мопсик, ты же знаешь, я очень занят, мне всё время за приборами следить надо… Ты сама сходи, куда хочешь, о'кей? Вот, деньги возьми…» Да зачем мне его деньги, мне мужчина нужен, мужик! Он вчера приехал в отличном настроении, прыгал всё вокруг меня… Цветы притащил…
Света кивнула на огромный букет тюльпанов в вазе на столе.
— Мы хорошо поужинали, он так весело разговаривал, ухаживал, прямо как когда-то… А потом мы пошли спать. И всё.
Неожиданно Света оперлась руками на стол передо мной, наклонилась и горячо зашептала мне прямо в лицо:
— Ты можешь себе представить, что мы с ним уже целых полгода этим не занимались? Ты себе такое представляешь?
Несколько секунд она смотрела мне в глаза, её длинные ресницы вздрагивали. Потом как-то сникла и отодвинулась. Налила себе водки в стакан и сказала, глядя в стену:
— Слушай, ну его в баню. Давай напьёмся сегодня. Вдрызг. С тобой вдвоём. А то квасить одной уже осточертело.