- Не знаю. Она ушла из дома за несколько недель до своей смерти. Папе просто дали заключение.
Из событий десятилетней давности я помнила только одно: рушащееся посреди улицы здание рядом со стоматологической поликлиникой.
- Мне жаль, я вынужден был уточнить.
Нари и впрямь выглядел расстроенным. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, позволяя себе чуть смягчить безукоризненно официальный вид. Однако я решила не расслабляться.
- Расскажи, что произошло у магазина, - он добавил название и даже точный адрес того самого супермаркета с голубой вывеской.
Наверняка вся наша толкотня попала на камеры. Почему он при своем положении просто не посмотрел записи? Снедаемая подозрениями, я принялась за рассказ, но Нари очень скоро перебил меня.
- Нет, что они делали, я видел. Мне нужно понять, о чем они говорили.
Значит, камеры не записывали звук. Я нахмурилась, усердно вспоминая. Что бородатый Маркус, что Франциско – оба несли какую-то чушь.
- Андреа, пожалуйста, не напрягайся так, - Нари поднялся с места, налил в стакан воды и протянул его мне, будто это он был хозяином, а я – гостем. – Я не привлеку тебя за ложные показания, если ты ошибешься, и никто ни в чем тебя не обвинит.
- Но раз вы приехали, это очень важно, да?
- Давай на «ты», идет? Мне необходима твоя помощь, это не допрос.
- Давай, - мысли мои крутились вокруг «бесперспективной твари» - оскорбления, брошенного мне в лицо Маркусом. И почему именно «бесперспективная»? Я не была уверена, стоит ли говорить об этом Нари. – Они ругались… ему, в смысле Франциско, все пытались завязать глаза и рот.
- Как ты узнала его имя?
- Он сам мне его назвал. Франциско Вуд.
- Какие еще имена фигурировали?
- Там был Маркус, он стоял возле меня, и… Манту, если я правильно запомнила.
- Манту? – Нари строчил на листе бумаги. – Который из оставшихся троих?
- Не знаю, - покачала головой я. – Я думала тот, кто помог Франциско.
- Помог?
- Да. Когда его тащили к машине, кто-то помог ему освободиться. Пробил голову мужчине в кепке и оттолкнул второго…
Нари неожиданно прекратил писать. Очень внимательно посмотрел на меня.
- Отец рассказывал тебе об одержимых, Андреа?
- Одержимых? В смысле, о шизофрениках?
- Не совсем. Судя по видеозаписи, Франциско никто не помогал.
- Как же он тогда… сам?
- Сам. В определенном состоянии некоторые люди способны на такое. Назовем это аффектом.
Меня передернуло от мысли, что я позволила ему приблизиться к Рене. Нари вновь взялся за ручку.
- Что еще ты помнишь?
- Франциско поддразнивал Маркуса. У него была какая-то коробочка…
На этих словах выдержанное хладнокровие изменило сотруднику ФБР. Вскакивая с места, он едва не уронил табурет. Испугавшись, я поднялась тоже. Он бормотал себе под нос риторические вопросы, на которые не ждал ответов, и попутно пытался кому-то дозвониться.
- Черная? Маленькая, верно? На записи было неочевидно, но… Мерилин! – на другой стороне, наконец, сняли трубку. – Он до сих пор у Франциско. Нужно его брать, иначе он попросту покинет Даллас, и выслеживать его в других штатах придется очень долго. Тем более ищем мы его явно не одни. Поторопи наших, ладно? С местным шерифом я уже договорился.
У нас были довольно тонкие межкомнатные перегородки. После работы папа всегда включал телевизор, отголоски которого звучали на кухне так громко, словно он висел где-то под столом, однако сейчас в квартире было тихо. Я представила, как они с Рене прислушиваются, стараясь не упустить ни слова, и поежилась.
- Простите, Нари, не могли бы вы не показывать моему отцу запись? Он наверняка попросит. Не хочу, чтобы он беспокоился.
- На «ты», Андреа, - мягко поправил меня он. – Мы уже изъяли ее, мистер Фишер ее не увидит.
- Спасибо.
- У меня к тебе еще одна просьба будет, - Нари убрал исписанный лист в свой портфель, туда же спрятал ручку. – Поможешь составить фотороботы? Хотя бы Маркуса, ты ведь хорошо его разглядела?
- Конечно. Сейчас?
- Нет, уже поздно. Мы ведь решили не волновать твоего отца, правда? – он подмигнул мне, и я смущенно кивнула. – Завтра или послезавтра я позвоню предупредить, что подъеду. Так что уж не гуляй далеко от дома на этих выходных.