— У меня есть подозрения, что в этот мир проникают, как бы это сказать, чужие сущности.
— Так, блин, вас же всего семь. Или нет?
— Семь сущностей создали этот мир. Иногда, крайне редко, рождается восьмая, способная его разрушить. О других ничего не было известно, — Катерина несколько секунд помолчала. — Или же было давно забыто.
— Ясно. И теперь ты обнаружила, как соседи лазают в твоем огороде, и с удивлением узнала, что за забором существует разумная жизнь. Ну или не очень разумная, если лезут в чужой огород. И сколько же нарушителей государственной границы обнаружилось?
— Пока только один.
— И это Михаил Юрьевич Луноликий?
— Да.
— Может, просто заявишь в милицию? Все. Молчу. Молчу и улыбаюсь.
Это уже второй бессмертный… или сумасшедший… который обращается ко мне в тот момент, когда ему припечет задницу… Первому я не помог…
Мда, давненько я не был в столице. И сейчас бы уехал отсюда поскорее. Полчаса наблюдения за этой суетой из окна автомобиля утвердили меня в исключительной уютности провинциальных районных центров. И как это все люди стремятся уехать в столицы? Может, человек произошел от муравья, а не от обезьяны? Ах да, я же забыл, что нас создали те, один из которых сидит во мне. Притаился, блин…
— Приехали, — сообщил водитель, проезжая через автоматические ворота главного штаба "Партии Большинства" и тормозя у высокого парадного крыльца.
Два дюжих молодца стоят по краям широкой лестницы, слегка расставив ноги и прикрыв руками пах. Интересно, почему охранники всегда стоят именно в такой позе? Им часто бьют между ног? И лица обязательно деланно-равнодушные. Взгляд не оценивающе-обыскивающий, каким, казалось бы, должен быть у охранника, а тупо смотрящий вдаль, словно у каменной статуи. Вероятно, подобные монументальные фигуры ставятся не столько для охраны, сколько для обозначения статуса владельца охраняемого объекта, типа бронзовых львов, вот, мол, что я могу себе позволить.
Поднимаясь по ступеням, разглядываю здание. Ребристые колонны, увенчанные кучеряшками, как-то не очень вписываются в общий дизайн здания, стеклянный фасад которого лишь узкие полоски металла расчерчивают на прямоугольники. Да и сами колонны, ничего не подпирая, выглядят незавершенно. Создается впечатление, что раньше здесь стояло какое-то другое строение, потом его снесли, построив новое, а от старого, по чьей-то прихоти, остались лишь колонны.
— С приездом, Олег Юрьевич, — встречает меня у дверей Руслан Маратович, мило блестя начищенной лысиной.
— Привет, Ибрагимыч, — фамильярно хлопаю его по плечу, как бы не замечая протянутой руки. — Как Колян поживает? Назад пол менять не собирается, не говорил тебе по секрету? А?
— Э-э, кхм, извините, я Маратович, — недовольно морщится здоровяк. — О каком Коляне вы говорите?
— Ой, ладно те, от меня у Коляна секретов никогда не было, понял? — снова снисходительно хлопаю Руслана по плечу, пытаясь вычислить по отражающимся на его лице эмоциям, сколько раз я еще могу позволить себе подобную выходку, прежде чем этот громила решит порвать меня на пятнадцать союзных республик? — Тот самый Колян, что теперь Катерина, брат. Как, кстати, он, в смысле, она, в постели?
Буркнув что-то типа "прошу", Ибрагимыч или Маратович резко разворачивается и быстрым шагом входит в здание. Торопливо следую за ним, с внутренним удовлетворением разглядывая побагровевшую лысину. Миновав пустой обширный холл, входим в кабину лифта. Руслан нажимает верхнюю кнопку. Странно, всего четыре кнопки на панели. А судя по рядам стеклянных прямоугольников на фасаде, должно быть шесть этажей. Выйдя из лифта, следуем в конец коридоры мимо рядов обычных офисных дверей. Войдя в последнюю, оказываемся перед ведущей вверх лестницей. Поднимаемся по двум пролетам и выходим… И выходим в парк… В самый настоящий парк с невысокими, но раскидистыми кленами, зелеными лужайками, песчаными тропинками и с самым настоящим прудиком. На берегу стоит Катерина, одетая в светло-серый брючный костюм, и бросает в воду какие-то крошки. В том месте, куда крошки падают, вода бурлит от золотистых тел немаленьких рыбешек. Увидев нас, женщина стряхивает с ладоней последние крошки и, приветливо улыбаясь, жестом приглашает к ярко желтой лавочке.
— Рада тебя видеть, Олег. Как доехал?
Не отвечая, прохожу к тонированному стеклу, чтобы убедиться, что я действительно нахожусь в том здании, в которое вошел. Действительно, метрах в пятнадцати подо мной течет разноцветным потоком автомобилей магистраль, пересекающаяся с той, на которую выходит фасад.
— Круто, — искренне восхищаюсь я и подхожу к прудику. — Знал бы, прихватил бы удочку.
— Для тебя в этом нет ничего невозможного, — поводит рукой вокруг Катерина. — Ограничивает тебя лишь обывательское мышление.
— Ну да, я ведь всего лишь оболочка.
— Нет, не в этом дело. Еще в первые дни моего физического воплощения я бы на это и списала твою неустроенность. Но теперь-то знаю, что и у оболочек масса амбиций, причем порой многократно превосходящих возможности.
— Ладно, я не любитель философских измышлений. В данный момент меня интересуют только два вопроса. Первый — где я буду жить? Второй — что делать? Ну и еще, как сделать такие дорожки? Выглядят точно как песочные, и на ощупь, я пробовал, тоже песок, но не сыпется и не разлетается. Он что, намагниченный какой-то?
— Знаешь, Олег, тебе, наверное, надо отдохнуть после дороги. А завтра с утра, на свежую голову обсудим все наши проблемы и способы их решения. Хорошо?
— Пусть будет так. Хотя мне, так же, как и тебе, отдых особо не требуется, но побездельничать до завтрашнего утра не откажусь, — соглашаюсь на предложение Катерины и на всякий случай предупреждаю: — Только в одиночестве. Компании мне не требуется.
— Как скажешь, — в голосе Катерины прозвучала легкая ирония. — Руслан, распорядись, чтобы Олега Юрьевича доставили в его квартиру.
Не прощаясь, направился к Руслану, который все еще стоял у входа. Краснота с его лысины уже спала, и та снова блестела, отражая все негативные излучения. Ну-ну…
— Олег, — останавливает меня Катерина. — Знаешь, я думаю, твое отношение ко мне отчасти продиктовано тем, что первая встреченная тобой сущность была в мужской оболочке. Возможно, придет время, когда ты поймешь… Как бы тебе объяснить-то. Вот, к примеру, то, что вы называете душой, имеет пол? Нет. Душа бесполая. Пол имеет оболочка, в которой душа находится. Понимаешь, что я хочу сказать? Сущность, наполнявшая оболочку Шалинского, являлась мужчиной, только находясь в той оболочке. Сущность в оболочке Катерины — женщина. Понимаешь? Жен-щи-на.
В ответ я лишь пожал плечами.
— Пойдем, Ибрагимыч, Колян сегодня какой-то мнительный, — хлопнул по плечу Руслана, подойдя к нему, и вышел на лестницу.
— Я Маратович, — жестко, с нотками внушения, произнес Ибрагимыч, обгоняя меня по порожкам.
И чего я его довожу? Вроде не сделал мне ничего плохого…
Тот же водитель, что встречал меня в аэропорту, отвез к дому, где мне была выделена квартира. Квартира, надо сказать, оказалась довольно внушительных размеров. Побродив по комнатам и обследовав содержимое двухдверного холодильника, вышел на один из балконов. Передо мной сиял золотыми куполами какой-то храм или собор. Я не особо разбираюсь в церковной архитектуре. Да и столицу практически не знаю. Бывал в ней только проездом, да и то, последний раз лет двадцать назад… Это ж надо, как долго я живу…
В кармане загудел виброзвонком телефон. Ага, это как раз тот, кого я жду.
— Привет, Василий. Ты где?
— Привет, Олег. Стою перед воротами резиденции, в которую тебя доставили.
Сообщаю ему номер апартаментов и тут же слышу звонок домофона. Подойдя к двери, вижу на встроенном в стену экране Суровцева, топчущегося перед кованными воротами, и черный БМВ за его спиной. Нажимаю на кнопку открытия ворот и, когда Василий заезжает во двор, нажимаю на нее вторично, чтобы ворота закрылись. Домофон пиликает вторично. На этот раз вижу Василия стоящим перед дверью в подъезд. И еще через пару минут, после звонка в дверь, снова наблюдаю его на экране уже непосредственно перед дверью в квартиру.