— Одна проблема, Павел Петрович, героизма штыкового боя не будет, так как слишком мало врагов до наших солдат доберётся.
— Так, что же, щадить противников что ли, Симеон?
— Нет, конечно, но множество офицеров недовольно будет, коли многих наград и чинов недополучат. Зато солдат-ветеранов гораздо больше останется в живых, а значит армия не столь большая потребуется. Ну и расходов меньше на их подготовку и содержание в мирное время.
Беседуем с его высочеством в узком кругу, обсуждаем итоги стрельб и возможность проведения реформы армии с учётом принятия оборонительной доктрины. Целый Храповицкий ведёт записи, так как обычному секретарю довериться не можем.
— Хорошо, Симеон, твои идеи я в общем понял. Делать армию качественной, от оружия до личной подготовки, как ты говоришь. Понятно, что выйдет дороже, но с годами окупится. А что ты по Польше надумал? Александр Васильевич сказал, что идея уж очень необычная.
— Видимо последующих разделов не избежать, но можно сделать следующее. В будущем забрать Курляндию и некоторые литовские земли навсегда для себя. Можно ещё и польских добавить сколько удастся, но на время, о чём Пруссию и Австрию не предупреждать.
Я развернул две карты: на одной примерное общее количество оттяпаного, на другой то, что в итоге останется для России.
— Можно попытаться выменять вот это воеводство на Мемельланд, чтобы установить границу с пруссами полностью по реке в тех местах.
— А что потом с лишними воеводствами делать?
— Их можно будет продать Франции и Англии, те наверняка заплатят.
— Семён Афанасьевич, — сообразил Храповицкий, — так они же сделают тогда независимое польское государство из этой части!
— Вот именно и это будет очень выгодно России. Во-первых казне лишние деньги не помешают. Во-вторых, появится буферная страна-баламут, поддерживаемая французами и англичанами.
Оба недопёртыша смотрели на меня, как на чудилу новгородскую, не врубаясь.
— Не переживайте, сначала Новая Польша будет пытаться отвоевать свои земли у Пруссии, как у самого слабого из владельцев. И лишь потом, через годы, начнёт войну с Австрией за малопольские земли.
— Симеон, но потом же они и на нас могут напасть.
— Не смогут. Одно дело коренные земли отвоёвывать, а другое — литовские. Кроме того, мы построим оборону на западе вот по этой линии, — очередная карта легла на стол.
Пользуюсь тем, что у Павла отобраны оба сына, зато третий (самый старший) находится рядом. Тот, который поддерживает многие идеи отца, включая уменьшение срока барщины для крепостных. Я неправильный попаданец, поэтому хлюздю, где считаю нужным, и пользуюсь бесчестными неблагородными методами воздействия.
Ещё через час взаимотрындёж закончился и все предпочли разбрестись по своим сусекам.
Февраль месяц суров от холода, но его следует пройти, ибо не перепрыгнешь. Попутно вернулись два химика из Франции. Те, кого полгода назад подрядили выяснить всё о бертолетовой соли и возможностях создания хоть какой-нибудь гремучей смеси. Теперь им нужны деньги, место под лабораторию, деньги, определённая «крыша» и снова деньги.
Я не жадина-говядина, а солёный огурец, поэтому всё предоставил. Нехай теперь взрываются от излишнего усердия, главное, чтобы капсюль сделали по моему техзаданию. Все флаги им в руки!
Отбор руководства для африканской экспедиции не обошёлся без курьёзов. Большинство кандидатов, как выяснилось, мечтают о покорении морей и о том, как они лично доложат Екатерине о новых землях.
— Поймите, Иван Иванович (Пётр Петрович, Жаксалык Жаксалыкович, Джеймс Джеймсович), доложить следует мне.
— Да как же так, Семён Афанасьевич, это же я открыл новые земли для России.
— Вы пока ничего не открыли, так как те места давным-давно посещали другие мореплаватели.
Людям сложно понять (даже когда это подробно объясняешь), что не казна и государыня организовали дальнее плавание.
/Хотя, если «по морям ходят», то правильнее сказать «дальнюю ходьбу»/.
Какая-то шликолюмбия в России творится, ни разу не слышал, чтобы какой-нибудь купец отправил куда-нибудь свои корабли в поисках неведомого. Наверно не тем местом слушал.
Впрочем, нечего жаловаться, руководителей и капитанов покладистых и понятливых я всё-таки нашёл.