Выбрать главу

Я тоже, разумеется, сидел,

Спасибо, не повешен, не расстрелян.

Но большего поставить на алтарь,

На жертвенник кровавый я бессилен.

Товарищ Генеральный секретарь,

Во имя Бога, Бога и России!

На струне перетянутой держится

И вопит Вам со всех колокольнь

Несказанная боль Самодержца

И анафемы Тихона боль!

1984 год

ПОВЕЗЛО ЖЕ

Повезло же, скажу я, Вольфганг Амадею

Моцарту –

Хоть до срока ушел, но вознесся и много

успел.

Разорвали б сегодня его, как крапленую

сальную карту,

Лишь за то, что он «Мурку» играть

не умел.

Повезло и Ван Гогу, от роду не знавшему

слуха.

Отжила вместе с ним его пьяная стая

химер.

Оторвали б ему и второе, и первое ухо

Лишь за то, что «Подсолнухи» выписал

в малый размер.

И Джордано костер показался бы мерой

лояльной,

И за то, что он «вертится мир наш» сказал,

Пропихнули б ему кой-куда разогретый

паяльник –

Он обратное б в этот же миг доказал.

Вот и мне повезло: я умею и кистью,

и «Мурку»,

И что вертится мир, я могу говорить

или петь.

И пока не восстал во плоти мавзолеевый

урка,

Как мне хочется тоже хоть малость пожить

и успеть.

1997 год

ПОПРОШАЙКА

Мир играет в цифры, в буквы,

В званья, в должность или в чин.

Мир играет даже в куклы

Всех цветов и величин.

Кукол разных-всяких шайка

Ходит-бродит по земле.

А я кукла-попрошайка,

Я живу себе в Кремле.

Я протягиваю ручку –

Научилась – будь здоров! –

Выпрошать себе получку

У заморских спонсоров.

А попробуй, помешай-ка –

Полыхнет огнем земля!

Я ведь кукла-попрошайка

Из могучего Кремля.

Все могу я быстро, ловко –

Кто с такими пропадет?

Только дочь моя, воровка,

Все добро мое крадет.

Вот и ходят разговоры

И плодятся за спиной,

Что за мной все куклы-воры,

Как за каменной стеной.

Ну да черт с ним. Пусть воруют.

Не мешали бы просить.

И живут себе – пируют

На земле, как в небеси.

А попробуй, помешай-ка –

Вмиг огрею булавой!

Я ведь кукла-попрошайка

С гордо поднятой главой.

Но постарела я, опухла,

И мерещится под век,

Будто я совсем не кукла,

А почти что человек.

Будто я и не просила.

Будто я и не крала.

Всю одежду я сносила,

Остальное пропила.

Так подайте ж на заплаты,

На прикрытье наготы!

Пожалейте, супостаты,

У последней, у черты!

Я б, быть может, не просила,

На чужое заря пасть,

Просто в матушке России

Больше нечего украсть.

1999 год

ПОРОСЯЧИЙ РАЙ

Время брыкается – да идет,

Уминая, как Молох, нас.

А в Кремле, вишь, опять идиот.

Ах, впрочем, в первый ли это раз.

Сабля-меч из папье-маше,

Треуголку скроив в треух,

Он мирянам свербит в душе

И гоняет дворцовых мух.

Господи, Боже мой, Боже мой,

Рубится в пух и прах.

Бьется, как конь стреноженный,

Ветер в его вихрах.

Время мается да орет,

Все на свете крестьми крестя.

Вишь, сундук?.. А вокруг ворье.

Здесь, в России, оно в гостях.

На заморских фамилий рой

Все поделено на паях.

А в Кремле, вишь, опять герой

Рубит шашками в «чапая».

Господи, боже мой, боже мой,

Хоть ты в иерихон сыграй.

Про рай с поросячьими

рожами –

Про Поросячий Рай.

Время морщится, да свистит,

Да над каждой хрипит верстой.

А в Кремле, вишь, опять трансвестит,

Политический, не простой.

Что осталось ему? Дожить.

Веет холодом от корон.

Но над скипетром он дрожит

И вцепляется с хрустом в трон.

Господи, Боже мой, Боже мой,

Пошли нам прозренья для:

Что ж они так похожи,

Как все кирпичи Кремля?

1999 год

ПОСВЯЩАТЕЛЯМ

Который раз таранят слух мне

Три фразы, сбитые в панно:

«Не гаснет свет…», «свеча не тухнет…»,

«Высоцкому посвящено…»

Дежурно-скорбные туманы:

«Ах, как велик…», «ах, был гоним…»

И бьют поклоны графоманы –

Гнусней не видел пантомим.

Беда вдвойне, что в хоре этом,

Не дань отдав – отдав концы,

Вполне приличные поэты,

Вполне приличные певцы.

Так сука мартовская щенит –

Где миг застал, там опрастал.

Не нужно ваших посвящений.

При жизни надо – жил до ста б.

А не юродливо во скорби

На посвященьях в рай ползти –

Вас время завтра вырвет с корнем,

А он останется расти.

Кто б вам Евангелие листнули –

Две строчки надо б знать всего: