3. Ему казалось, что тогда «все будет кончено».
4. Но картузник не поднял глаз. Слабо усмехнулся и сбежал с лестницы. Вот за ним захлопнулась гулкая дверь.
5. А еще не мог оправиться неврастеник от минувшего ужаса. Все казалось ему, что вот-вот он вернется.
6. И вновь отворилась дверь. Кто-то бежал вверх по лестнице.
7. И когда философ звонил к себе, вошедший всходил уже на высшую площадку.
8. Это был почтальон. Он позвонил в соседнюю дверь.
1. И когда отворили безумцу, тот, не смотря на прислугу, прошел к себе в комнату и заперся на ключ, боясь впустить грозящий ужас.
2. Был мрак. Ослепительная молния разрезала тьму. Оглушительный удар сотряс стены.
3. Между шкафами с философскими книгами прятался бледный незнакомец с печатью диких предначертаний.
4. Это и был грозящий ужас.
5. Тихо ахнул чтец Канта и присел на корточки.
6. Уже больше он не вставал с пола, но забился под кровать. Ему хотелось убежать от времени и пространства, спрятаться от мира.
7. Братья мои, ведь уже все кончено для человека, севшего на пол!
8. Где-то часы пробили два. Вспыхнула молния. Она не осветила безумца. Он сидел под кроватью и лукаво смеялся своей выдумке.
9. Тогда грозящий ужас вышел из-за шкафов с философскими книгами, открыл окно и спустился вниз по желобу.
1. А с противоположной стороны все было тихо и мирно. Окно в комнате Дормидонта Ивановича было закрыто.
2. Сам Дормидонт Иванович тихо похрапывал на спине. Ему грезилось, что уже на дворе Рождество и что он получил награду.
1. В тот час застрелился молодой демократ, не окончивший заказанной ему критической статьи.
2. Прикладывая револьвер к виску, он улыбался, вспоминая свою сказку, сказку демократа.
1. А сказка, грустная и мечтательная, стояла в окне декадентского дома, озаренная вспышками молний.
2. Она держала письмо демократа. Она плакала. Коралловые губы складывались в улыбку.
3. С улыбкой вспоминала своего мечтателя.
4. И… там… вдали… как бы в насмешку… проезжали по улицам вечерние бочки.
5. Это были ложные идеи…
1. У Поповского болели зубы: он был по ту сторону добра и зла, равно забыв Бога и черта.
1. Над рекой стоял седовласый старец. Он облокотился на перилы. Скорбное лицо его выражало мучительный ужас.
2. Внизу под горой летел развеселый кучер, погоняя что есть мочи кровную пару. В коляске сидели развеселые конюха.
3. Вдали мерцали фабрики сотнями огней.
4. Тогда воздел свои руки скорбный старец и тихо сказал: «Боже мой, Боже мой!»
5. Его жалоба осталась без ответа.
1. Ночью все спали. Спали в подвалах. Спали на чердаках. Спали в доме аристократического старичка.
2. Иные спали, безобразно скорчившись. Иные — разинув рты. Иные храпели. Иные казались мертвыми.
3. Все спали.
4. В палате для душевнобольных тоже спали. Спали на одинаковых правах со здоровыми.
5. Уже светало. Было невеселое мерцанье. Бледный и пасмурный день зловеще смотрел в окна.
6. Моросил холодный, сырой дождь.
7. А день разгорался, как ни был он мрачен, и казалось — это было обращение к переутомленным, приглашение к новому ломанью.
8. Только один душевнобольной меланхолик уже сидел на постели и равнодушно поглядывал на спящих.
9. По его спине пробегала дрожь. Его тошнило: он чувствовал себя мерзко под опекой времени.
10. Он хотел бы удалиться за черту времени, да не знал, как это сделать.
11. А время текло без остановки. В течении времени отражалась туманная Вечность.
12. Грустно сказал меланхолик: «Я знаю тебя, Вечность, я боюсь, боюсь, боюсь!»
13. И снова улегся спать.
1. По железной дороге мчался курьерский поезд и влек в Москву спящего Макса Нордау.
2. Макс Нордау храпел в купе первого класса, несясь в Москву на всех парусах.
3. Он спешил на съезд естествоиспытателей и врачей.
4. Всю жизнь боролся усердный Нордау с вырождением. Вот и теперь приготовил он речь.
5. А дождь моросил и бил в стекла вагона. Поезд мчался и влек спящего Нордау вдоль печальных российских низменностей.
1. Утром вышли книжки трех журналов. Демократу не удалось пробежать их глазами.
2. Говорили в редакции либеральной газеты багровый редактор и голодный поэт.
3. Редактор сообщил поэту, что демократ застрелился от гражданской скорби, а голодный поэт обещал написать «теплую» статейку и там «продернуть» кого следует.
4. На улицах развевались флаги.
1. К полудню дождь окончился. Глянуло солнце. Поповский ходил разговаривать о своей учености.
2. Он обошел пять мест и в пяти местах говорил о пяти предметах.
3. В одном месте говорил о пользе синтеза, в другом — о передвижной выставке.
4. В третьем сыграл партию в шахматы, а в четвертом измерял значение гностиков.
5. В пятом месте Поповского не приняли, потому что хозяина пятого места свезли еще утром в сумасшедший дом.
6. Это был философ, зачитавшийся Кантом.
7. На окнах его квартиры были наклеены бумажки, долженствующие означать, что квартира сдается.
8. Повесил нос маленький Поповский и пошел в шестое место.
1. Было шесть часов вечера. Прояснилось. Шел со службы Дормидонт Иванович.
2. Он шел мимо чайного и колониального магазина. В стеклах окон лопались довольные колбасы.
3. Зашел Дормидонт Иванович в чайный и колониальный магазин, захотел купить себе бутылочку сидру, чтобы узнать, каков любимый напиток французов.
4. Был нарочито любопытен Дормидонт Иванович.
1. Проходя мимо бывшей квартиры философа, увидел Дормидонт Иванович наклеенные бумажки.
2. Сказал Дормидонт Иванович: «Аа! Переезжают! Вот бы интересно узнать, сколько платят за эту квартиру!»
3. Потом он гулял на бульваре, опираясь на палку, благодушный и толстый.
4. Звали его писаря в шутку Мастодонтом Ивановичем, но то были враки, потому что он не был Мастодонтом, но Дормидонтом.
1. Сказка покупала себе безделушки. Толпы барынь, барышень и мужчин спешили из отделения в отделение.
2. Лифт работал вовсю; человек в вагончике с остервенением летал вдоль четырех этажей.
3. То тут, то там раздавался металлический возглас: «Счет».
1. Вечером в благородном зале должен был состояться концерт, благородный и экстренный. Приехал знаменитый дирижер. Вся Москва взяла себе билеты.
2. Еще за час до концерта толстый человек раскладывал ноты по пюпитрам, а за десять минут до начала собралась публика первых рядов.
3. Уже пришел нахальный человек с неприличными бакенбардами и сел в четвертый ряд.
4. Это был Небаринов, непременный член общественных собраний.
5. Уже пришла и графиня, и княгиня, и жена знаменитого писателя.
6. И профессор консерватории с большой бородой, но короткими волосами, и профессор консерватории с небольшой бородой, но длинными волосами, и профессор университета.
7. И аристократический старичок с толстой супругой, и господин, любящий Мендельсона, с бородой, но без усов.
8. И адвокат Ухо, и молодой человек Кондижогло, и многие иные, каким следовало быть.
9. Уже кентавр с женой были в концерте. Сказка разговаривала с мило глупившим городским обер-полицмейстером.
10. Городской обер-полицмейстер был из высшего общества. Он шутил и говорил небрежности.
11. И на глупости отвечала сказка глупостями, обводя залу блуждающим взором.
12. И уже в ложу вошла важная особа. Тогда показался знаменитый дирижер.
13. Два человека, прибежав, поднесли ему венок.
14. И вот началось… углубилось… возникло…
15. Едва кончалось, как уже вновь начиналось. Вечно то же и то же поднималось в истомленной душе.
16. В то время Небаринов оглядывал присутствующих и припоминал отсутствующих.