«Всё верно, Вонючка, только для моих рук, то-олько…» – и упоительные, неспешные прикосновения вытягивают из него разум вместе с беспомощными стонами, вместе с конвульсивной дрожью выгнувшегося тела…
- Я не смею сделать это своими руками. Это тоже не смею… – прошептал Вонючка, стиснув виски – в ужасе от того, что чуть не натворил. – Ты права. Я не смею. Я только… я был… – страшное, страшное, безысходное слово, – только для Его рук.
Неожиданный порыв ветра заставил Вонючку встряхнуться: сосредоточиться, загнать эмоции вглубь. Голова прояснилась, и теперь он с холодной расчётливостью продумывал варианты. Как уйти, не нарушая запрет? Что хочет услышать Эта?
Решение пришло почти мгновенно: в таких больших городах постоянно происходят несчастные случаи, так почему с ним не может? Если случайно попасть под машину, или нарваться на компанию пьяных подростков в подворотне… Это ведь не «своими руками»?..
- Хорошо, – Вонючка поднял голову и решительно посмотрел на девушку, – я буду жить ради тебя. Не выдавай меня Этим.
Луиза счастливо заплакала, засмеялась, бросилась ему на шею – и не заметила, как болезненно прикрылись глубоко запавшие глаза и как шевелятся испачканные её кровью губы. Непрерывно и беззвучно, в горькой молитве божеству, которое давно заменило собой Утонувшего Бога: «Простите меня, простите, милорд, я уже скоро, пожалуйста, простите, простите…»
Комментарий к 21. Балласт на асфальт (2) За сцену на крыше большущее спасибо соавтору! Хоть я и переработал концепт в сторону того, что Вонючка не знает ни жалости, ни сочувствия, основа – её)
Иллюстрация и музыка: https://vk.com/wall-88542008_2601
====== 21. Балласт на асфальт (3) ======
Комментарий к 21. Балласт на асфальт (3) !!! АХТУНГ
В предыдущие главы добавлены два кусочка про героинь: небольшое раскрытие личности Луизы (от соавтора): https://ficbook.net/readfic/4797678/17320714 и про Донеллу в плену (от меня): https://ficbook.net/readfic/4797678/17551072
Они очень желательны для понимания того, что в этой главе) Кому лень искать в главах – они оба здесь: https://vk.com/wall-88542008_2627
Enjoy~
Две недели в лесной башенке мало что оставили от Рамси Болтона. То, что затащилось в бар на окраине Норсбрука, было истощено и глазасто, с неподвижным мёртвым взглядом и неистребимой дрожью рук. За эти несосчитанные дни Рамси не стал здоровее ни телом, ни душой; цель и злой хищный разум – вот всё, что в нём осталось, хотя последний и давал уже сбои.
Посылки надоели ему раньше, чем закончились пальцы – они смердели невыносимо, хоть Рамси и выволок труп на улицу: осень выдалась затяжной, выпадавший снег всё никак не задерживался. Но Хорнвуд, видимо, уже дошёл до кондиции: согласился с местом и временем встречи безропотно, хоть и навряд ли питал иллюзии, что с телефона благоверной пишет она сама. Приведёт тайком охрану, выставит засаду – Рамси знал это наверняка. Потому и выслеживал сейчас Хорнвуда на единственно возможном подступе, где удалось бы его перехватить. Для верности Рамси ещё раз проговорил план своему отражению в пивном стакане – не вслух, конечно: не совсем же он свихнулся. Разве что самую малость, и то от недостатка общения…
Пару раз он, помнится, ловил себя за беседой с едва видным силуэтом в глубине грязного ветрового стекла: кривой, сутулый и лохматый, тот напоминал ему Вонючку. Иллюзия рассыпалась, только когда Рамси, протянув навстречу руку, натыкался на её могильно-холодное отражение. На пальцах оставалась крошащаяся грязь. А внутри лениво колыхалось, переплёскивая за край, что-то тёмное и разъедающее, что-то вроде тоски.
Рамси то и дело замечал своего питомца в тусклых оконных стёклах – мельком, краем глаза; улавливал его очертания в собиравшихся по углам тенях. Поэтому он почти не удивился, когда увидел Вонючку в телевизоре, бормотавшем над барной стойкой. Только по привычке остановил на нём взгляд, завороженно рассматривая очередную галлюцинацию.
«Этот храбрый паренёк, сплошь покрытый шрамами, пережил такое, чего не представится вам и в кошмарном сне… – доносились обрывки дикторской трепотни сквозь звон стаканов и музыку. – Его зовут Теон Грейджой, десятилетним ребёнком он потерял всю свою семью…»
- Грейджои – это ж эти, пираты бешеные, – пояснил сидящий поблизости работяга своему собутыльнику. – Вишь, как зыркает?
Под самым горлом тяжело бултыхнуло – то ли сердце, пропустившее удар, то ли застрявший вдох. Ледяные пальцы слепо скребнули стол. Люди тоже это видят. Оно настоящее. Настоящее.
Вычерненные кругами глаза – просто прозрачные, без оттенка неба – распахнулись широко и потерянно. Это же…
«…и затем шесть лет провёл в настоящем седьмом пекле…»
…Вонючка. Одетый в больничную одежду, коротко постриженный…
«…терапия помогла, Теон вспомнил своё имя…»
…Вонючка без ошейника…
«…забыл рабство и ненавистного мучителя, как страшный сон!»
…Вонючка с решительным и злым видом что-то возмущённо выкрикивает…
«…и больше никому не позволит поставить себя на колени».
Вонючка?..
«…заканчивает курс реабилитации в центре психического здоровья в Норсбруке и скоро начнёт свою новую, свободную жизнь – несломленный Теон отвоевал для себя этот шанс, отстоял своё право быть Теоном!»
«Нет, я Вонючка, Вонючка!» – обнажались в отчаянных выкриках острия зубов – из-за этого отступления от сценария видеоряд и пустили без звука. Но Рамси не умел читать по губам.
Голову повело по кругу – схватиться, удержаться! – всё летело кувырком, как тогда, в опрокинутом вертолёте. Но вместо того, чтоб ухватиться за край стола, Рамси потерянно замер, ссутулясь, в своём крошащемся чокнутом мирке. Выжил?.. Как он мог выжить? Обмякшее тельце без пульса, кровавый ком на виске, ползущая вширь лужа вокруг головы…
«Врачи сотворили настоящее чудо, но они признаются, что не справились бы со страшными психическими увечьями, если бы Теон им не помогал».
Рамси таращился неподвижно и круглоглазо. Облик, с первого взгляда казавшийся родным – таким принадлежащим, – всё никак не воспринимался целиком, дробился на части, на детальки. Полузажившая проплешина от пули. На скуле – розовый рубец от осколка гранаты. На голой шее – шрамы от ошейника. Никаких сомнений: он.
И никаких эмоций.
Не было радости, даже если бы Рамси оставался на неё способным.
Не было боли: боль уже просто выгорела и исчерпалась до дна.
Была только кристально ясная мысль: «Это больше не Вонючка». И усталость, безнадёжная грузная усталость, будто все бессонные ночи разом навалились одуряющей тяжестью.
А ещё было… пожалуй, удивление. Брезгливо-горькое удивление, как при виде чучела, которое набили из трупа любимого пса.
На экране был Теон Грейджой – кто-то холодный и чужой в переодетом подлатанном теле Вонючки. Без драгоценной души, любившей хозяина, – это ведь просто говорящий труп…
Рамси вспомнил про Хорнвуда, только когда увидел охранников, идущих обратно: по перекрытому на ремонт проулку не проехать было на машине. Мысль «упустил» была равнодушной и отстранённой.
Он отодвинул стакан, бросив последний взгляд на телевизор, уже мельтешивший рекламой. Встал из-за стола и размеренно прошагал к двери. И, вынимая на ходу пистолет, с тихой неживой улыбкой вышел навстречу южанам.
- Мы должны выдвигаться на Дредфорт! Сегодня! – хрипловатый бас Кируса перекрыл остальные голоса; военный совет в столовой пайрской базы выдался ранним и очень шумным. – Войска давно готовы, и…
- И что вы там предъявите?! – жилистый крепыш из охраны покойного Русе привстал, чтоб казаться выше; отряды сидели по разные стороны стола, будто противостоя. – Без законного лорда нас воспримут как ещё одних узурпаторов власти! А то и мародёров! Там не меньше войск, чем у нас, и они подчиняются Хорнвуду – будет бойня!
- Он копает под нас! – рыкнул Кирус, нервно стукнув по столешнице. – Если Любана не выкрала этой ночью документы из архива, сведения о ваших родных уже у него!
Местные и дредфортские офицеры недоверчиво загудели: им ещё не сообщали последних данных разведки. Как пружина на взводе, Кирус напрягся, сжав кулаки, под их тревожными взглядами – ссутуленный, с запавшими глазами, он не излучал уже прежней уверенности.