- Летеан, я считаю, это неплохо, вспоминать смертную жизнь. Главное только с ума не сойти от этих воспоминаний.
Я промолчал.
- А Поллианна часто вспоминает свою жизнь, ту, что была до тебя? – вновь спросила Флер, беря меня под руку.
- Понятия не имею, - пожал плечами я. – Когда мы приехали в Лос-Анджелес, она почти неделю не разговаривала, ни единого слова. Потом я слышал от нее какие-то слова, просьбы, вопросы, но ни разу за два года у нас не было ни одного конструктивного разговора.
- И ты считаешь это правильным? – Зеленые глаза обратились ко мне.
- Я не знаю, милая.
В нескольких шагах от нас расположилось уютное кафе, откуда лилась приятная музыка. Я сразу же узнал в ней песню Элтона Джона «I beliеve in love».
- Потанцуем? – Повернулся я к Флер.
Почему-то мне захотелось снова держать ее в своих объятиях.
Она улыбнулась:
- Да, – Флер взяла меня за руку и крепко ее сжала. - С тобой мы танцевали, кажется, лет семьдесят назад, да?
- Не знаю, - отмахнулся я, увлекая ее внутрь кафе.
Здесь было немного душно, пахло пиццей, дешевым пивом и виноградным вином. Квадратная площадка для танцев была заполнена и мы не стали пробираться в глубь, а завальсировали с краю. Да-да, мы с Флер вальсировали, пока она не захихикала и не попросила меня танцевать как все, иначе множество любопытных глаз стали оглядывать нас с ног до головы.
- Расскажи, как дома? – попросил я, крепко сжимая Флер в объятиях.
Она усмехнулась. В зеленых глазах мелькнуло что-то печальное и совсем ледяное.
- Все так же как раньше, только без тебя, - отозвалась она, продолжая с неким равнодушием, - Ланстер ходит за Лео по пятам, Лео ходит за мной; а у Дэниела, как всегда, куча разных дел.
Я вздохнул. Несмотря на то, что Ланстера я хронически не переваривал, на Лео был зол, а Дэниел часто меня раздражал своими нравоучениями, я по ним очень скучал.
- Если тебе так плохо с Поллианной, - вдруг проговорила Флер, - почему бы тебе не оставить ее? Ведь с самого начала ее обращение было провальной идеей.
- Это уже свершилось, и теперь я за нее в ответе, - отозвался я, совсем не радуясь тому, что разговор вернулся в прежнее русло. - Нужно было внушать твоему Лео, что вершить судьбы не его стихия.
- Значит, тебе ее просто жаль? – не унималась Флер.
- Нет, это другое, - покачал головой я. – Я полюбил Поллианну смертной, именно потому, что она хрупкий и беззащитный человечек. А еще, вся она будто олицетворяла мой внутренний мир – мир одиночки. Видеть Поллианну означала почти одно и то же, что смотреться в зеркало. И я клянусь, что не хотел обращать ее в вампира. Я бы исчез однажды из ее жизни, и Поллианна забыла бы меня. И когда Лео сотворил это… - Мне было трудно говорить, но я продолжал: - Ты бы видела ее глаза, Флер! Безумные, совершенно безумные, от страха и боли. И тогда я подумал, если Поллианна умрет, я никогда этого себе не прощу, точно так же, как смерть Эви.
- Причем тут Эвелин? – не понимала Флер. – Это было три сотни лет назад, к чему ворошить прошлую жизнь, Летеан?
- Потому что я вижу ее призрак!
Флер посмотрела на меня с подозрением.
- Да, знаю, - продолжал я, - Дэниел уверяет, что мы не можем видеть призраков, но я клянусь своей черной душонкой, что видел приведение Эвелин.
- Скорее всего, ты просто не хочешь отпустить ее от себя, - пробубнила Флер, почти оттолкнув меня. – И не можешь понять одного, что твои мытарства не вернут Эвелин обратно. А, кроме того, ты мучаешь еще и Поллианну. Неужели ты не понимаешь, что для нее было бы лучше умереть, чем жить в своем теле, но с чужой душой?!
Музыка кончилось, и я решил покинуть кафе, тем самым оборвав разговор.
С залива дул пронизывающий влажный ветер. Скользя сквозь тонкий шелк моей новой рубашки, он не причинял мне колкой боли своей грубой лаской. Спустившись на песчаный берег, я неспешно побрел в сторону дома.
- Летеан, ты должен отпустить Поллианну! – проговорила Флер, нагнав меня.
Круто развернувшись, я уставился на нее.
- Для этого Дэниел подослал тебя ко мне? – грубо бросил я. – Он знал, что тебе я покорюсь, ведь так?