Сейчас мне вспомнилось, как Флер на третий год своего бессмертия пыталась выведать у меня, как я жил, когда был человеком. Она ходила за мной везде и всюду и канючила, словно ребенок: «Летеан, это же не честно! Ты знаешь обо мне все, а я о тебе ничего не знаю!»
Но я выстоял. Возможно, именно моя неподатливость нас и сблизила, ведь Лео всегда был раскрытой книгой. У него практически не было секретов, хотя он умел хранить чужие. Вот нонсенс!
Поллианна была таким сундуком Пандоры. Она умела хранить и свои тайны и чужие. Мне это в ней нравилось. После того, как я узнал о Маэстро, я увидел мою хрупкую девочку с другой стороны. Дай ей свободу и сил, и Лиан станет серьезным противником.
Я говорил ей об этом прямым текстом. Не в моих планах было хитрить, к тому же с тем, кто мне близок. Именно с Поллианной мне хотелось создать новое братство. Не думаю, что меня порадовало бы, если бы она вдруг обратила какого-нибудь и привела в наш дом, но вампиры часто влюбляются в людей, с этим ничего не поделаешь. За свои триста лет у меня было немного смертных увлечений, но я всегда знал, когда нужно остановиться. Другое дело Ланстер. Он обращал какого-нибудь несчастного чуть ли не ежегодно, и Дэниелу или Талису всегда приходилось их быстренько убирать. Если бы Старейшины пронюхали про такой беспорядок, нам бы всем пришлось туго. Правда, перед нашим с Поллианной бегством Ланстер, вроде бы остепенился. Наверное, его напугало появление Старейшин и он, наконец, понял, чем грозят такие забавы.
Дэниел обратил меня тоже не спросив разрешения Верховных, но когда он представил меня им, я удовлетворил все их требования. К смертной казни меня тогда не приговорили.
Когда такая же участь грозила Лео, я взял за него ответственность на себя. Ланстер просто был не способен тогда адекватно соображать. Он истерил и ползал на коленях перед Старейшинами, словно безмозглая шавка.
Интересно, когда нас с Поллианной поймают и приведут на Совет, Ланстер придет или будет отсиживаться где-то?
- О чем ты думаешь? – вдруг спросила меня Поллианна.
Мы сидели в гостиной. Она играла какую-то легкую мелодию на фортепиано, а я листал томик сонетов Шекспира.
- Да так, о жизни, - отозвался я, захлопывая книгу.
- О смертной или бессмертной? – улыбнулась она.
- О жизни в общем, - ответил я тоже с улыбкой.
- Я вот тут подумала, - робко начала Поллианна, небрежно перебирая пальчиками по клавишам. – Как Дэниел и остальные встретят меня?
Глаза по цвету равные летней бархатной ночи, взглянули на меня.
- Как равную, - ответил я.
Впервые в жизни я действительно это чувствовала. Не для того моя семья хочет нас видеть, чтобы изгнать Лиан, там что-то другое. Хорошо зная Дэниела, можно смело сказать, что он всегда найдет веские доводы, чтобы принять мою сторону. Смею даже громко заявить, что он самый лучший Создатель о котором мне когда-либо приходилось слышать.
- Они примут тебя полноправным членом семьи, - продолжил я. – Можешь не сомневаться. Не в правилах Дэниела обманывать и лгать.
Поллианна обвела комнату задумчивым взглядом, потом поднялась и подошла к окну.
В небе светила полная луна, которая скоро должна была пойти на убыль. Несмотря на ее холодный яркий свет, в комнате было мрачно и даже в какой-то степени жутко. Раньше я любил включать по вечерам свет, но теперь, живя с Поллианной, я больше этого не делал. Она боялась. Моя девочка глупо верила, что искусственный свет может ее испепелить. У нее вообще страх огня был самым страшным. Все вампиры бояться этого, но у Лиан он достигал просто исполинских размеров.
- А мне хотелось бы однажды сесть рядом с Дэниелом и расспросить о его смертной жизни, - вдруг тихо проговорила Поллианна, не отрывая взгляда от окна. – Мы бы жили в том большом доме в Англии, все вместе, как самая настоящая семья; собирались бы по вечерам в гостиной и весело беседовали…
Она тяжело вздохнула, и, обхватив себя руками, стала вглядываться в ночное светило.
- Если Мансур меня убьет, - снова заговорила она, - обещай, что не натворишь глупостей?
- Хватит нести ерунду, Лиан! – жестко одернул ее я.