- Ими движет любовь, светлое и чистое чувство, - устало отозвался Дэниел. – Никакой тяги к право обладанию, уж поверь мне. Каждый смертный ищет того, с кем ему хорошо, кто будет с ним и в горести и в радостях, в нищете и в богатстве, и, наконец, кто состарится и умрет с ним в один день, как бы не абсурдно это звучало. А ты, Летеан, всего лишь циник, к тому же, страдающий эгоизмом.
- Пусть будет по-твоему. Только я слишком хорошо знаю людей, чтобы верить, будто бы любовь «светлое и чистое чувство». Только один из двоих может любить, второй же всего лишь пользуется этой любовью, собирая ее плоды. Поверь, в их понимании любовь – ничто, просто одноминутное чувство, которое прогорает, как клочок бумаги.
- Ты заблуждаешься, сын мой. Считать другого своей собственностью – большая ошибка.
- Что ж, моя жизнь, мои и ошибки. Но если бы я мог хоть что-то изменить, то сделал бы это еще тогда, когда встретил тебя.
- Нет, мальчик мой, ничего бы ты не смог. Я нашел тебя и я тебя выдрал, а не наоборот. Я полюбил тебя. Неужели этого мало?!
- А ты считаешь достаточно? Что такое любовь вампира? Однажды Флер сказала мне, что наша любовь пахнет тленом. Тогда я посмеялся над ее словами, но теперь понял что она была права.
- И для тебя нет ничего ценного?
- Абсолютно ничего. Я люблю красивые дома, как твой, например, хотя он до безобразия мал; люблю изящные вещи, дорогую одежду и много еще чего, но все это не те ценности, что мне нужны. Даже деньги. Они не делают меня счастливым. Все здесь мне кажется прогнившим, серым и безрадостным.
- хочешь сказать, что ты жалеешь о том, что стал вампиром?
Я смотрел на Дэниела, ощущая такую глубокую тоску, что сердце просто разрывалось на части.
- Каждый миг, который проживаю в этом мире! – прошептал я, и поспешно покинул гостиную.
Эта ночь была первой в нашей с Поллианной разлуке. Тоскливее ее в моей жизни еще ничего не было, и я с нетерпением ждал, когда же наступит рассвет. Впервые за много лет моего существования он пришел вовремя и, заползая под одеяло, я с грустью наблюдал, как медленно поднимается в небе зимнее солнце. Мой сон был беспокойным, без видений, какой-то поверхностный, зыбкий. Чуткой слух вампира улавливал шорохи, доносившиеся с улицы, мозг лихорадочно искал любой намек на опасность – это было самым кошмарным отдыхом за всю мою бессмертную жизнь!
Наконец, когда бледное зимнее солнце стало опускаться за холмы Филарет, сонливость отступила. Я медленно сел на кровати и устремил взгляд в окно, наблюдая за тем, как золотистые лучи дневного светила ласкают пики величественных гор. Восхитительное зрелище! Оно заставило меня снова вспомнить Поллианну и пожалеть, что сейчас она не может этого видеть. Интересно, где она сейчас? Куда привела ее хитрая лисица Флер, и какой план они вместе придумала. Отчего-то мне думалось, что они обе должны действовать сообща, хотя я не мог быть в этом полностью уверен – Флер единоличница, она любит быть хозяйкой положения.
Несколько минут я раздумывал над тем, что делать дальше. Определенно нужно вернуться в Майами и ждать. А чего ждать? Какого-нибудь слуги Мансура или одного из Верховных. Рано или поздно, но кто-то все равно от них придет. Мне остается, только продумывать свой план, просчитывая каждый шаг, и ждать.
Голод сегодня не мучил, так что можно было отправиться домой не раздумывая. Я попрощался с Дэниелом – весьма холодно, стараясь избегать его взгляда, - он конечно был против моего отъезда, но я не вдел смысла в том, чтобы оставаться здесь и дальше. Расстроенный моей несговорчивостью, он по-отцовски разрешил мне в любое время приезжать в этот дом и жить столько, сколько мне захочется. Это меня порадовало, хотя не скажу, что сильно нуждался в этом доме.
Дэниел проводил меня до самого порога, как обычный смертный пожелал мне доброго пути, на что я ответил сухим «благодарю».
- Летеан, - вдруг окликнул он меня, едва я шагнул на заснеженную улицу. – Знаю, тебе тяжело, но постарайся отвлечь себя чем-нибудь.
Я улыбнулся. Все-таки Дэниел стал для меня лучшим отцом, чем мой настоящий родитель. В нем было больше нежности и заботы, чем в любом другом смертном.