Глава 3
Ночь была прекрасной – немного прохладной, звездной. Мы с Флер опустились в каком-то переулке через несколько минут, как покинули дом, и неспешно побрели по тротуару.
Я не очень любил выходить с ней на охоту, но сейчас мне так отчаянно хотелось общества, что я закрыл глаза на воспоминания об ее прошлых играх с людьми. Флер еще недавно имела такую дурную привычку – обращать свою жертву в вампира на несколько часов, а потом, ближе к рассвету, убивать. Ее приводило в истинный восторг это метание бедных новоиспеченных вампиров. На нас же с Лео это нагоняло ужас.
Но сегодня Флер поохотилась тихо. То ли время глупых игр для нее прошло, то ли она была очень голодна. В итоге мы вместе с большим аппетитом осушили троих бродяг и одну шлюху, и направились к заливу.
Мы брели как обычные смертные, рассматривая звезды над головами и заглядывая в лица проходящих мимо людей. Мне кажется, что в Майами вообще никто и никогда не спит. Идеальный город для вампиров!
Высокие каблучки изящных туфелек Флер цокали по асфальту, и этот звук от чего-то казался мне самым сладостным на свете. Она была намного ниже меня, но сейчас, благодаря каблукам, ее головка достигала моего подбородка.
Я украдкой рассматривал изящный профиль Флер. Иногда, в тусклом свете ночных светил, она отчаянно напоминала мне Эвелин. Хотя, у моей смертной возлюбленной волосы не были рыжими, а глаза не сияли зеленью. Наверное, в них обеих просто был стержень, который никогда не позволял упасть или сломаться от жизненных передряг.
Флер напоминала мне Эвелин еще и потому, что она была честной и открытой. Я помню, как будучи уверенным в себе, но весьма глупым молодым человеком, думал, что с легкостью соблазню Эвелин. Ее тетка работала у нас кухаркой, и моя возлюбленная часто помогала ей на кухне. У нее была мечта, немного странная, но очень жизненная – работать в таком же большем доме, как дом моего отца. Сначала, Эви хотела быть гувернанткой, но понимая, что ей никогда не получить достойного образования, смирилась с мыслью, что из нее выйдет неплохая кухарка.
В то время мне было абсолютно наплевать, что она за человек и какие у нее мечты. Мне нравились ее округлые формы и милое личико с легким румянцем, и, конечно же, я горел диким желанием сорвать цветок ее невинности. Но она ставила меня в совершенно непонятное положение, резко пресекая все мои попытки оказаться к ней хоть чуточку ближе. Эви предпочитала вообще не смотреть на меня, проходить мимо даже не поднимая глаз. Мое самолюбие было задето, эта нелепая игра обещала затянуться, а вскоре я вообще не мог думать ни о ком другом, как только о ней.
Озарение пришло внезапно. Однажды я и мой друг Томас купались в реке, что находилась в наших владениях. На другой стороне плескались какие-то дети, и вдруг один из них, заплыв слишком далеко, стал тонуть. Наверное, во мне проснулся какой-то рыцарский инстинкт далеких предков, раз я бросился его спасать. Уже немногим позже, когда этого перепуганного до смерти мальчика я принес к его родителям, я узнал, что он брат Эвелин.
Никогда не забуду ее полные искренней благодарности глаз! В них отражалось сочное летнее небо. Я помню, как сжал ее протянутую в благодарность руку, и сколько чувств теснили мою грудь. Смешно сказать, но я влюбился! Полюбил эту искренность, честность и доброту, которой так не хватало в моей бесполезной жизни.
- О чем думаешь? – спросила вдруг Флер, перебив поток меня мыслей.
- Ты же можешь все спокойно рассмотреть в моей голове, - отозвался я. – К чему вопросы?
- Мне хочется слышать твой голос.
Я посмотрел на нее. Зеленые глаза хитро блестели. Эх, Флер, как же мне тебя не хватало!
- Я вспоминал свою смертную жизнь, - сказал я.
- Почему?
Ее короткий вопрос поставил меня в тупик.
- Не знаю, - ответил я. – Вспоминал и все. Конечно, только то, что связанно с девушкой, которую я любил.
- Эвелин? – В глазах Флер появилось что-то похожее на сочувствие. - Лео мне рассказал о том, что твой отец убил ее и вашего ребенка.
- Черт бы побрал твоего Лео! – процедил я сквозь зубы. – Чего еще он тебе сказал?
- На самом деле очень мало, - вздохнула Флер. – Он говорил, что ты никогда не захочешь это обсуждать.
- Хоть в этом он прав! – хмыкнул я.