** Мануал — клавиатура органа для игры руками.
*** Регистр — ряд труб органа одинакового тембра.
========== 9. Симфония ==========
Фрэнки сделал глубокий вдох, потом выдохнул. Страх ненадолго отступил, отключившийся разум снова заработал и подсказал объяснение словам друга: в очередной раз бредит из-за высокой температуры. «Надо идти за лекарством», — рассудил Фрэнки и хотел встать, но тут его схватили за рукав.
— Сядь, — велел Сид и подвинул стул ногой. — Куда это ты так спешишь?
Фрэнки послушался, решив не сердить его попусту. Теперь, когда в руках у Сида была Симфония, тот резко изменился: словно куколка разом обратилась в бабочку — или змея сбросила старую шкуру? Никогда, ни на секунду за все время их знакомства он не внушал страх, но сейчас Фрэнки трепетал перед ним, сам не зная, почему. Он даже не мог сказать точно, боялся он самого Сида — или боялся за Сида? Или боялся чего-то, спрятанного глубоко внутри Сида?
— Побудь со мной, а? Не убегай, — попросил тот и взял Фрэнки за руку — странный, не похожий на его обычную сдержанность жест. — Я должен тебе кое-что сказать. Даже много что.
— Я слушаю.
Прикосновение неестественно горячей ладони вызывало жалость и вместе с тем настораживало. «Это не он! Не он! Это кто-то другой, я его не знаю!» — звенело в голове Фрэнки, настойчиво, предостерегающе.
— Я обманывал тебя. С самого начала. — Сид усмехнулся, глядя на него. — Я обманул тебя в Сонном Доле. Этюд-Искажение — помнишь? Ты сыграл его, я срезонировал.
— Да. Тогда ты наврал насчет того, что такое Эталонные Искажения. Это мы уже уяснили!
— Не только насчет них. Я прекрасно и сам мог разобрать тот конкретный этюд. Но я сделал вид, что поражен твоими гениальными способностями. Мне хотелось тебя увлечь. И ты поверил, наивный дурак, привыкший считать всех вокруг хуже себя…
— Ничего, — перебил его Фрэнки срывающимся голосом. — Ничего страшного!
«Если ты будешь говорить о таких мелочах, — думал он, чувствуя, что у него самого тоже поднимается температура от волнения, — о таких мелочах, не более, я не буду винить тебя, не буду!» Ему хотелось говорить, кричать это вслух, но язык, скованный страхом, не слушался.
— Рад, что ты меня прощаешь, — отозвался Сид с откровенной издевкой в голосе. — Когда ты сел играть этюд, я расковырял свою рану до крови. Это был риск, но он того стоил: я заметил, что ты парень с живым воображением. Ты был погружен в этюд. Ты был где-то не здесь. И моя кровь убедила тебя, что ты создал собственное Искажение. Но правда в том, что ничего ты тогда не создал. И правда в том, что для таких дел нужен Резонансметр — и только он.
В первую секунду Фрэнки даже ничего толком не понял и продолжал мысленно твердить: «Я не буду винить тебя, я тебя не виню», но как только до него дошел смысл сказанного, внутри поднялась ярость и на Сида, и на себя: на Сида — бессовестно обманувшего, на себя — слепо поверившего. Нет, вот это уже не мелочи! Вовсе не мелочи; ведь именно тогда он даже уступил свою кровать раненому в порыве симпатии и великодушия, хотя чувствовал себя прескверно! Именно тогда он решил, что Сид — не просто пришелец из мира шума, полный энтузиазма и безумных идей, а дорогой ему человек, первый и настоящий друг!
А тот безжалостно продолжал, хотя Фрэнки хотелось заткнуть уши:
— Ты подумал, дурень, что у тебя какие-то особые способности? Что ты не просто хороший композитор, а черт знает что такое? До сих пор поражаюсь, как ты легко поверил, да еще и вцепился в эту мысль. С глупыми детьми так просто иметь дело.
«И для этого человека я хотел написать симфонию?..» — Фрэнки возмущенно оттолкнул руку Сида. Тот возражать не стал.
— Таким образом, ты убедился, что буквально создан для исправления Симфонии, — спокойно добавил он. — А еще ты почувствовал передо мной вину. Ведь это якобы из-за тебя я снова пострадал, верно? Вот так я привязал тебя к себе и заставил следовать за собой. Подло, а?
— Ты как будто наслаждаешься этим, — Фрэнки скрипнул зубами.
— Так и есть.
Сид поднялся, сунул руки в карманы.
— А теперь — финальный аккорд, — сказал он, глядя на собеседника сверху вниз. — Исполнять Симфонию будешь ты. Так я задумал с самого начала. Будь у тебя хоть капля мозгов, ты бы понял это. Мое Эталонное Искажение — всего лишь отвлекающий маневр, чтобы ты ничего не заподозрил и не вздумал удрать.
«Я собираюсь тебя убить!» — подсказала память голосом Сида из недалекого вчера. «Маленький кровосос, вот ты кто», — продолжал он же, собираясь выстрелить в своего — как думал Фрэнки! — друга.
— Ты всего лишь маленький кровосос, — произнес Сид, будто прочитав его мысли. — Во мне нет ни капли сочувствия к тебе и никогда не было. Для меня важна лишь Симфония, остальное не имеет значения.
— Значит… все было ложью? — пролепетал Фрэнки. Его била дрожь. — Все с самого начала было ложью? Но я не могу в это поверить! Я не могу это принять!
А как же тот Сид, который вытащил его из пропасти, жертвуя собой? Или тот, который обнимал и утешал его после смерти Эшли? Или тот, который просил его бежать в одиночку из Зазеркалья? А как он потащил на себе Брэдли в больницу еще в Сонном Доле! А как запросто пригласил Эшли в гости, как всегда был ласков с ней, провинциальной дурочкой! А его безграничная любовь к Сильвии и страх лишний раз потревожить ее? А его простота и приветливость? Он так легко прощал Фрэнки любые ошибки и недостатки. А как он играл Туманную Рапсодию — тонко чувствуя каждый штрих, каждую интонацию! И это — человек, лишенный сердца, хладнокровный манипулятор?
А что насчет «отвлекающего маневра» — Эталонного Искажения? Сид так явно страдал после него, два дня пролежал в горячке и без сознания — не прикидывался же он! Разве оно того стоило? Разве не было других способов обмануть и удержать? Или Сид сам не знал, что его ждет?
— Да, возможно, я и правда не разглядел настоящего тебя… — протянул Фрэнки и сразу сорвался на крик: — Но довольно часто — я уверен! — ты точно был собой! И провалиться мне на этом месте, если сейчас ты настоящий! Ты снова лжешь!
— Заткнись! — перебил его Сид. — Не тебе судить, что правда, а что нет.
В сущности, не было ли его поведение действительно одной лишь лицемерной маской? Например, история с Мадлен. Он ведь не любил ее. Он просто развлекался, зная, что причинит Фрэнки боль. И эта кровь после этюда-Искажения в Сонном Доле — каким циничным нужно быть, чтобы пойти на такой обман! «Получается, тебя можно взять на жалость? Надо было прикинуться каким-нибудь больным бедняжкой», — снова подсказала память голосом Сида. Получается, он запомнил и впоследствии именно что «взял на жалость»!
У Фрэнки зачесались кулаки. Его чувства — не музыкальный инструмент, чтобы на них играть! Такие поступки не должны остаться безнаказанными.
— Значит, ты все делал ради Симфонии, — уточнил он, — и вытащил меня из пропасти ради Симфонии. Не ради меня самого. А я… я-то пришел в Зазеркалье для тебя! Для тебя, сукин ты сын, ты чувствуешь разницу?!
Тут он не выдержал, вскочил с места и схватил Сида за воротник.
— И после всего, что ты тут наговорил, ты предлагаешь мне исполнить Симфонию?! — заорал он в лицо бывшему другу. — Пошел ты! Сам исполняй! Чтоб ты сдох там, ублюдок!
— Как, ты разве не хочешь меня спасти? — спросил Сид с притворным удивлением. — А ведь обещал отдать за меня жизнь, помнишь? Я ведь лучший человек из всех, кого ты знал!
— Захлопнись!
Полный ярости, не встречая никакого сопротивления, Фрэнки схватил его за горло, но душить не стал — сразу брезгливо отпихнул от себя, и Сид неловко свалился на пол. Некоторое время он переводил дыхание, держась за шею, потом с видимым трудом поднялся.
— И ты в таком состоянии хочешь заставить меня что-то делать? — поинтересовался Фрэнки. Он успел немного остыть и начал соображать, что бежать отсюда, пока не поздно, гораздо разумней, чем драться и ругаться. — Лучше бы давил на жалость и дальше, кто знает, может, я и решил бы пожертвовать собой. Хотя вряд ли. Я не такой.
— Верно, — прохрипел Сид. — Ты не такой. Но я тебя заставлю.
«Ну попробуй», — подумал Фрэнки и в два прыжка подлетел к распахнутому окну. Первый этаж, ему ничего не стоило вылезти на улицу. Не время для сомнений, да и какие тут могли быть сомнения? Все ясно, как день: Сид — обманщик и предатель, Симфония — смерть. Нельзя дать себя убить. Нужно бежать, и немедленно.