Он уже успел закинуть ногу на подоконник, когда его схватили сзади за локоть. Повернувшись, он встретился глазами с Сидом.
— Послушай, я ведь просто… — начал было тот с мольбой во взгляде, но Фрэнки не дал ему договорить: нет уж, больше номер со «взять на жалость» не пройдет! Одним резким движением он высвободил локоть, а потом изо всех сил двинул им противника. Удар пришелся в грудь и, похоже, как раз по оставленной Эшли ране, потому что Сид сразу упал со сдавленным всхлипом, а на рукаве у Фрэнки осталась кровь.
Спрыгнув на землю, он едва не поддался детскому порыву просто бежать, куда глаза глядят, но заставил себя остановиться и с опаской заглянул в комнату: если Сид не лишился сознания, далеко уйти не получится — или сам полезет догонять, или поднимет на ноги слуг. Но тот лежал неподвижно, и Фрэнки вздохнул с облегчением. У него появилось немного времени, пока Сид не придет в себя, а значит, появился шанс спастись.
Прежде всего нужно было раздобыть денег, а в идеале — выкрасть свои вещи. Собрать чемодан — дело пяти минут, потом на вокзал, а там сесть на первый поезд в любом направлении. Один раз он уже сбежал так из Фата-Морганы, а сейчас все повторялось, только место Мадлен занял Сид, а место любви — дружба. Тогда им воспользовались и отшвырнули в сторону — то же повторялось теперь. Наивный! С таким опытом за плечами — как он мог снова попасться в старую ловушку, слепо довериться кому-то и позволить вертеть собой? Но отныне он поумнел. Больше он никому не откроет свое сердце. Никому, никогда!
На этом моменте он смешался. Сильвия! Как быть с ней? Бросить ее, даже не попрощавшись? При одной мысли о таком исходе у Фрэнки заболело сердце. Вне всякого сомнения, он любил Сильвию и не хотел ее терять. Он должен увидеть ее. Но не попрощаться, нет, это невыносимо, он уговорит ее бежать с ним! Она наверняка согласится — конечно, она любит брата, но Фрэнки-то она любит больше! Они вместе уедут в очередной Сонный Дол, снимут квартиру и будут очень счастливы вдвоем. Сильвия привыкла жить в роскоши и ничего не делать, но ради любви она наверняка научится и стряпать, и штопать, и все тому подобное. При мысли о домашнем уюте, созданном руками Сильвии, и о ней самой, делящей с ним постель каждую ночь, Фрэнки покраснел от удовольствия и даже на время забыл свою ненависть и свой страх.
Сладкие мечты прибавили ему решимости, и он успел пожалеть, что неразумно выпрыгнул в окно, будто застигнутый врасплох любовник. Нужно было вернуться в дом, причем как можно скорей, успеть поговорить с Сильвией, собраться, а потом уже удирать.
Вздохнув, Фрэнки полез обратно. Это оказалось не так просто, как спрыгнуть: ему не хватало сил подтянуться, к тому же от волнения он дрожал, потел и чувствовал себя обессилевшим. К счастью, неподалеку от окна нашлось забытое садовником пустое ведро, и оно послужило неплохой ступенькой.
Обогнуть распростертое тело и добежать до двери оказалось делом двух секунд. Уже повернув ручку, Фрэнки с ужасом услышал позади сдавленный стон — Сид явно приходил в себя.
Этого нельзя было допустить. Ведь если он очнется, Фрэнки ничего не успеет! Быстрым движением он схватил первый попавшийся предмет — фарфоровый чайник — подскочил к Сиду, занес импровизированное оружие над его головой, целясь в висок, но замер на полпути.
Если не рассчитать силы, так можно и прикончить. Однажды Фрэнки уже убил человека по неосторожности, и это могло повториться вновь. С другой стороны, если ударить слабо, Сид закричит и поднимет на ноги весь дом. Как нащупать золотую середину в столь ответственном деле, если прежде ни разу не пытался избивать людей чайниками? К тому же калечить человека, находящегося в полубессознательном состоянии, очень подло. Даже бессовестный ублюдок вроде Сида так не поступил бы. Он вообще ни разу не бил Фрэнки всерьез, видимо, жалея его и считая слабее себя. Жалея? Нет, как выяснилось, Сид не такой; но все-таки он всегда вел себя мягче, чем мог бы.
Пока Фрэнки колебался, драгоценные секунды летели впустую. Наконец, стиснув зубы, он размахнулся еще раз — и тут Сид открыл глаза.
— Ты еще здесь? — спросил он слабым голосом. — Почему ты не сбежал?
И тогда Фрэнки ударил его — просто от неожиданности. Сид успел увернуться, и злополучный чайник вместо головы задел его плечо и шею, соскользнул на пол и треснул пополам. Не растерявшись, Фрэнки схватил ближайшую половину и приставил острую грань к горлу Сида.
— Ты что творишь? Убить меня хочешь? — удивился тот.
— Не мешай мне. Просто не мешай мне, иначе я за себя не отвечаю!
— Да у тебя кишка тонка, — Сид неожиданно нахально улыбнулся ему. — Дурак, даже сбежать не смог, когда была такая возможность. Я тебя не боюсь. Ты скорее намочишь штанишки, чем полоснешь меня этой штукой.
— Закрой свою грязную пасть! — рявкнул Фрэнки, и тут дверь в комнату с шумом распахнулась.
Вошел Брэдли, явно поддатый. Увиденная картина заставила его вытаращить глаза и покраснеть от гнева. Он не стал тратить время на то, чтобы разобраться в ситуации: просто подлетел к растерявшемуся Фрэнки, схватил его за шиворот, пинком отправил в угол и, не давая ему опомниться, начал бить ногами. Под градом ударов несчастному оставалось только сжаться в комок и закрыться руками — Брэдли совсем озверел и даже не думал сдерживаться.
— Как ты посмел тронуть Сида, ублюдок! — орал он. — Я никогда тебя не прощу! Он так любит, так бережет тебя! Хотя ты того не стоишь! И вот чем ты платишь! Сопливый недомерок!
«Кто там кого любит? Что за чушь?» — хотел спросить Фрэнки, а еще сильнее он хотел подняться и дать сдачи, но эти желания оказались за пределами его возможностей. Постепенно мысли перепутались, смешались, боль все усиливалась, дышать стало трудно, сознание начал заволакивать туман. Фрэнки чувствовал себя так, будто его методично, вагон за вагоном, переезжает товарный поезд, и пытка длилась целую вечность, ему даже стонать стало невмоготу; а потом какая-то черная тень отрезала его от мучителя. Это оказался Сид — он сумел подняться на ноги и заслонил собой Фрэнки, раскинув руки. Брэдли по инерции чуть не ударил его, но в последнюю секунду остановился.
— Прекрати! Успокойся! — приказал Сид. — Как тебе не стыдно бить того, кто слабее тебя!
— Уйди, — огрызнулся Брэдли. — Честно говоря, твоя проклятая доброта у меня уже в печенках сидит. Он заслужил. Он мизинца твоего не стоит, а поднимает на тебя руку!
— Это наши с ним дела, сами и разберемся. Но если хочешь отвести душу, начни с меня. Ну давай, ударь! — Сид шел на него, и он послушно отступал.
Фрэнки успел немного прийти в себя и смотрел на разыгравшуюся перед ним сцену с благоговейным ужасом: огромный, страшный Брэдли вел себя словно цепной пес, присмиревший по первому приказу хозяина. Еще немного — и он завиляет хвостом, попросит косточку и будет счастлив, что его почесали за ухом. «Да я ведь сам был таким же, — подумал Фрэнки. — Послушным щенком, который мечтал о хозяйской ласке».
Это открытие порядком разозлило его. Когда Сид подошел к нему и протянул руку, желая помочь подняться, Фрэнки взглянул на него с ненавистью, состроил презрительную гримасу и встал сам. Тупая боль разливалась по телу, разум тонул в бессильной ярости и отчаянии, но хуже всего было то, что ни бежать, ни вцепиться в горло врагам не осталось никакой возможности.
— Только без глупостей, — предупредил Сид. — Иначе я за Брэдли не отвечаю. Сейчас ты идешь с нами. Мы запрем тебя в твоей комнате, там ты посидишь до утра, подумаешь над своим поведением. На рассвете поедем в Зазеркалье. Понятно, зачем.
— Клянусь, я убью тебя, ублюдок, — сказал Фрэнки и сразу получил болезненный тычок сзади от Брэдли. Пришлось ему прикусить язык и покорно следовать за своими тюремщиками.
По дороге Сид ненадолго оставил их и вернулся с бельевой веревкой в руках. Такого унижения Фрэнки не ожидал и набрал в легкие воздуха, чтобы громко заверещать, но ему бесцеремонно заткнули рот его же шейным платком. Уже в комнате Брэдли спокойно связал ему руки и ноги, будто каждый день занимался чем-то подобным. Конец веревки прикрепили к спинке кровати, и пленнику пришлось улечься на нее.