Стемнело. Люди готовились к вечерним развлечениям и знать не знали о том, что минуту назад умерла моя любовь к музыке. Я был в этом уверен. Непривычно громко шумели, шуршащие по асфальту колёса. Двигатель работал ровно, но я отчётливо слышал все его шумы, протяжки, щелчки, дробные звуки, населяющие этот новый, открывшийся в тишине мир. Мир новых звуков. Как люди - прикуривают одну сигарету от другой, - так и я непрерывно слушал одну мелодию за другой. И теперь вот остановился, застыл... Моя жизнь, занятая непрерывным прослушиванием, постоянным плеском звуков, ощутила вокруг гулкую пустую ванну, нечто твёрдое, шершавое и противное на ощупь. Я поковырялся в дырке, оставшейся от приёмника, но колючие провода не утолили мою тоску. Надо достать где-то музыку. Меня тошнит от тишины.
Зазвонил телефон. Саня просил быть пораньше. Встреча в 19 в баре.
- Давай сейчас. - Прошу я его. - Саня, нужна новая тачка. С моей - проблемы.
- Чёрт, говорил я тебе. Сейчас будем думать.
Мы встретились в баре.
- Значит так. Нам дадут адрес. Мы сейчас быстро едем туда, вскрываем машину, ждём в ней до часу, потом следим за клиентом, а утром машину бросаем. Но чтобы все было чётко, без царапин.
- Слушай, а это ты подсунул меня старшому? Я ведь тебя не просил.
- Ты мне ещё спасибо за это скажешь.
- Не знаю. Нет, Сань, не скажу. А там магнитола, на той тачке, есть?
- Да, псих ты 100-процентный. Пошли.
Как наркоман в ломке, я еле сдерживался, чтобы не броситься ловить такси. Саня еле сдерживал меня. Мы подъехали по адресу. Вскрыть «Опель» по старой памяти труда не составило. Мы сели в автомобиль и я первым делом нажал на кнопку радио. Саня вынул папиросу, забил её травой и его охватила эйфория. Он начал хохотать и орать как резанный. Несколько раз он включал и выключал приёмник, пока не наткнулся на «Владимирский централ». Я уже выворачивал на наш пустырь, чтоб переждать оставшиеся до задания пару часов, а он, закрыв глаза, всё орал треснувшим голосом. Потом вынул из кармана флягу, выпил половину, предложил мне. Я отказался и включил Радио-Классик. Саня захрапел.
Сейчас вокруг нас не было ни одного человека. Я взялся за руль и медленно подъехал к тому месту, где бросил Ольгу.
Зима или осень? То легко начинал падать снег, то снова дождь. Щётки усердно тёрли стекло, но разглядеть в ночном мокром воздухе было невозможно ничего. Хотя, кого я здесь хотел увидеть? Тело, лежащее на мокрой земле? В стекле я видел только своё, подсвеченное зелёным светом, отражение.
Через час Саня проснулся.
- Ты чё? Чё ты за фигню слушаешь? Псих. Я тебя у старшого еле выпросил, бандит. Машины пальцем вскрываешь, а тут арии свои, блин, завёл. Давай «Централ», - и с размаху залепил кулаком по радио. Красный огонёк выключился. - Что по бабе своей соскучился? Фигня всё это. Мир прост, и жить в нём надо просто. Понял, Композитор, блин?
Да. Коротко ребром ладони я сломал ему нос. Он выкатил глаза и начал булькать чем-то. Было неприятно. Я обошёл машину, открыл дверь, взял его за шиворот, вытащил на землю. Снова сел за руль, щёлкнул замками дверей. Потыкал кнопки - работает - заиграла музыка большого оркестра. Жаль я названий никаких не знаю. Всегда их забываю.
Справа, возле машины начал подниматься Саня. Вытащил пистолет, направил на меня. Что-то коротко сказал, я не услышал. Всё равно. Ничего не изменится. Он постоял, размазывая кровь из носа, потом отвёл оружие и выстрелил в колесо. Машина просела на один бок. То же он сделал и с другим колесом. Достал мобильный и пошёл было прочь, но тут же вернулся, одной рукой сначала согнул, а потом выломал из машины антенну и, продолжая говорить в мобильный, направился к улице.
Радио продолжало работать, но звуки стали скрежетать будто железные. Я нежно провёл рукой по панели. Я наслаждался покоем. Было хорошо, как никогда.
Только чтобы не было тишины. Потому что звуки в тишине всегда неправильные. Как будто играет школяр и - то не так пальцы ставит, то педаль пережимает, звуки тишины всегда резкие и никак не попадут в нужную тональность - никакой прелести. Врёт тишина, обманывает.
Я вышел из машины, постоял, снова сел и включил печку на полную. За окном медленно, но с каждой минутой все сильнее падал снег.
***
После второго инфаркта мать только лежала. К нам приходили её знакомые и помогали, чем могли. Я устроился в охранную фирму. Тогда же впервые мне предложили угнать первую машину. Обещали новую жизнь, путешествия, деньги. Правда, после проверочного срока. Я не верил. Я ничему больше не верил. Но мне нужны были деньги. И... я любил ездить и слушать музыку.