Таким робом вищий уряд російський в особі Рішельє і Мертваго давав у руки Бурсака цілу програму поводження з Білецьким і головними цілями тієї програми було з одного боку упевнитися різними агентурними засобами в щирості спокути Білецького, а з другого, покористуватися ним в справі повернення в Росію турецьких запорожців. Бурсак досить ясно зрозумів і енерґійно виконав політику вищого уряду. А як та вся політика провадилася в дійсності, видко, напр., хоча би з цього листа, який Бурсак "по секрету" надсилав 29 червня 1805 року полковому хорунжому Федоренкові, що виконував власне функції доглядача за Білецьким.
Г — ну полковому Хорунжему Федоренку.
"О нахождении в Очуевском рыболовном заводе сего войска козака Иосифа Белецкого, о наблюдении за ним в поведении его вы предварены моим предписанием от 25 февраля сего года № 202 с тем, чтобы вы доносили мне о поведении его каждомесячно; теперь же предписываю вам стороною приобресть его — Белецкого — к себе доверенность, удостоверить его о особливом к нему благорасположении и всегдашнем попечении, чтобы он навсегда был в благосостоянии; узнать также стороною, как он принимает и чувствует все те мои расположения к нему относящиеся; тогда, уже пригласив его к себе, и наедине самим вам о всем вышеписанном от имени моего удостоверить, между тем войти в розговоре о прежнем его положении и, сравнивая оное с нынешним, дать ему почувствовать, что нынешнее превосходит то, в каковом он был в Азии, месте отдаленном от отечества, сродников и знакомых и не приносящем в жизни никакого удовольствия, кроме частого оскорбления, чувствуемого от тех, кому он только по одной своей воле принадлежал, без внимания об его состоянии и заслугах, словом без человеколюбия; напротив того, показать, что здесь в отечестве по всемилостивейшему вниманию Государя Императора и тех начальников, коим представлено право, всегда простирается попечение о заслугах и уважении оных во всяких состояниях; с тем вместе сказать, что и все те товарищи его, кои ныне находятся в турецких запорожцах в Азии, воспользовались бы вышеписанным вниманием Всемилостивейшего Государя нашего и благосостоянием своим в Россию к совместному с оным Белецким здесь в войске жительству от столь гнусного азиатского порабощения, в коем ныне они находятся, — вняв вниманию на сие Белецкого и отзыву, ежели оной будет к сим наклонениям согласен, тогда его именем моим удостоверить, что они при оном внимании получат полное Всемилостивейшее прощение по возвращении своем сюда, яко люди имеющие совесть и приносящие в некоторой своей легкомысленности самовольное признание на которое здесь сверх чего и законы полагают тоже уважение, и он, яко ходатай о том, в особливом будет уважении, сделав примерную Государю нашему услугу, приятную ему, Всевышнему и человечеству; и, наконец, сказать, что все то без всяких затруднений исполнить может, подписав только письмо к брату его, в Азии находящемуся, при сем прилагаемое, которое сказать, чтобы было верно к нему доставлено: я буду просить нашего военного губернатора[26]-, которому не упущу и его Белецкого всеросийскому престолу всеподданейшего в оном усердии описать, о подписе им коего письма наклонить вам его миролюбиво по вышеписанным убеждениям, продолжая и впредь обхождение с ним так же благосклонное, удостоверивать его при случаях именем моим, что я особливого продолжения попечения моего о благосостоянии его и всех тех им приглашаемых из Азии на возвращении сюда никогда благодеяния оставить не могу по должности моей, возложенной на меня от Всемилостивейшего Государя по законам его. По подписке им Белецким того письма, оное ж тогда прислать ко мне при Вашем рапорте через нарочного с обстоятельным описанием исполнения им моего вам предписания, наклонения по оному от вас Белецкого и его разговоров при соглашении на оное будущих"[27].
Очевидно і Федоренкові і іншим небагато довелося покласти праці над тим, аби упевнити Білецького в величезній, навіть універсальній, по думці Бурсака, вазі для "Бога, Царя и всего человечества", яку міг мати один підпис його імення на виготовленім Бурсаком листі до брата Білецького і інших турецьких запорожців, проживавших в Азії "под гнусным азиатским порабощением". Доволі єзуїтська політика, якій мусів підпасти Білецький, скоро дала свої позитивні наслідки, бо вже за два місяці, а власне 24 серпня Барабаш, смотритель Очуєвських риболовних заводів, де проживав по наказу чорноморського військового уряду "бувший турецький запорожець Білецький", відписував Бурсакові, що "присланое при предписании… письмо к брату (Білецького), находящемуся в Азии, куреня Батуринського… козаку Игнату Ковалю, оной Белецкий подписал и просил Вашего Высокоблагородия написать уверительное от себя письмо тамошнему кошевому Самеле Гаркуше, кой получа, уверяет он Белецкий действительно пригласит и других согласиться выйти" — [28].