— Матушка, не надо так о ней, — взмолился Джулиано.
— Ах, сын, не буду, ладно. Но чем же помочь тебе?
— Хотелось бы посмотреть на нее… Пусть издали. Но не мальчишка же я и не стекольщик — караулить даму возле дома этого Веспуччи.
— Еще бы… Представляю… Вокруг тебя сразу соберется толпа ротозеев, и кто-нибудь из Веспуччи выйдет спросить, не нужно ли чего Принцу Юности, а тот…
— Мама!
— Пригласить их к нам? Но это лучше сделать в какой-нибудь праздник. Поскольку, боюсь, они не будут чувствовать себя свободно в кружке Лоренцо. Атмосфера, близкая нам, слова, понятные лишь здесь… Так ведь? И потом, это ко многому обязывает. Не понравится тебе это семейство — оттолкнешь их, оставив в недоумении.
— В пору хоть поговорить с Лоренцо и немедленно устроить карнавал.
— О, Джулиано, ведь скоро Благовещенье! Вот тебе и праздник, и повод. Несложно будет увязать святой день с приглашением донны, послужившей моделью Боттичелли. И я согласна даже заняться этим сама. Будто мне стало любопытно — вот и попросила Сандро познакомить меня с нею. Как думаешь?
— Мамочка, ты просто золото!
— Но что скажет наш добрый Маттео?
— Ну, понегодует несколько минут, что опять смешиваем святое и мирское… Выпьет чарку и забудет про Симонетту.
— Прелестное имя. Солнечное. Ох, сынок, тебе и меня удалось увлечь.
Когда Сандро передал приглашение семейству Веспуччи принять участие в праздничном обеде на виа Ларга, удивились все. И не сразу поняли, при чем тут Боттичелли, если серу Анастасио оказана такая честь. Пришлось художнику сказать все, как есть: мол, Симонетту хочет увидеть донна Лукреция, мать некоронованного государя Лоренцо Медичи, хочет сравнить ее с Девой Марией на диптихе, а поскольку приближается Благовещенье...
Взоры Марко, Америго, сера Анастасио и Лены, выбежавшей на звук голоса Сандро, обратились к покрасневшей Симонетте.
— Если можно, я предпочла бы не ходить, — проговорила она. — Будут разглядывать…
— Ну и что? — поторопился убедить невестку Америго. — Что с того? Не хуже других!.. Пусть посмотрят. Меня ведь тоже пригласили, правда, Сандро?
— Я же сказал, всех.
— Как родственников Симонетты, — то ли зло, то ли обиженно констатировал Марко. — Думаю, не стоит туда идти. Скажемся больными.
— Все сразу? — возмутился Америго.
— Ну, если приглашают из-за Симонетты, попросим Сандро передать, что заболела она.
— Я бы тоже воздержался приближаться к сильным мира сего, — задумчиво промолвил сер Анастасио.
Лениного мнения никто не спрашивал, да ту и не приглашали, но душа ее горела от несправедливости: почему и здесь удача сопутствует Симонетте, которая не хочет идти ни в какое палаццо Медичи. И все из-за картины. А ведь на месте Симонетты могла оказаться она. И тогда бы!.. Ах, что теперь… Но неужели она не заслужила?
— Сандро, а ты будешь на том обеде? — спросил Америго.
— Нет, терпеть не могу торжеств у Медичи.
— Кто же представит тогда нас с Симонеттой хозяевам?
— И верно, не учел. Придется. Но разве вы уже приняли приглашение?
Америго умоляюще смотрел на брата: его жена — ему и решать. Сер Анастасио раздумывал, отсутствующе глядя в окно.
— По-моему, Лоренцо не причинил нам никакого вреда, — осторожно начал наступление Америго. — И разве сотрудничество с ним повредило бы Марко? Лоренцо…
— Подожди, — прервал его Боттичелли, — не стоит строить планы относительно дел с Сыном Солнца. Он человек непредсказуемый. И главное, что не он, а донна Лукреция приглашает вас. Никакой политики.
— Мы наслышаны о ней, — наконец что-то произнес и сер Анастасио. — Женщина умная и доброжелательная. И, как женщине, ей простительно некоторое любопытство. Если бы приглашение исходило от Лоренцо, мы были бы вправе ждать подвоха.
— Нет-нет. И я забыл еще, она советовалась, будет ли это уместно, не обидит ли вас? К тому же спросила, может, подыскать другой предлог? Но, зная ее и зная вас, я счел возможным сказать, что, мол, Веспуччи поймут ее верно и откликнутся с не меньшей приязнью.
— Видите! — торжествующе бросил Америго.
— Ну, если так, — нерешительно проговорил Марко. — Не хотелось бы обижать уважаемую донну.
Симонетта молчала. Придется потерпеть, да и не столь уж, наверное, ужасно посещение знаменитого палаццо. В конце концов, она почти нигде не бывает и слышит о событиях, происходящих в городе, лишь из уст Америго и Лены.
— Сандро, ты, значит, все же пойдешь к Медичи? — не отступала от друга Лена.