Джулиано, молчавший доселе, задал гостье странный вопрос:
— А что, донна Симонетта, больше всего поразило вас во время случившегося? Кроме огня, разумеется…
Она на секунду задумалась, потом улыбнулась.
— Когда Гавриил падал, с головы его слетел завитой белокурый парик. И обнаружились черные лохмы… Но это только сейчас вдруг вспомнилось. Тогда-то я, как и все, испугалась…
Джулиано кивнул:
— Еще бы! Наверное, паника началась? Одни бегут спасать Гавриила, другие убегают, чтобы спасти себя…
Симонетта вскинула на молодого человека удивленный взор: как он угадал мысль, посетившую ее в храме? Но ответила:
— Нет, говорю же, опасность была невелика. Правда, кое-кто шептал о дурном предзнаменовании.
— Предзнаменования, суеверия… Это по части моей женушки, — беззлобно сказал Лоренцо и коснулся плеча Клариче.
Та недовольно скинула его руку.
— Опять, да?.. Во что хочу, в то и верю. Никому не мешаю.
— Будет вам, — произнесла хранительница семейного мира донна Лукреция.
— Ха-ха! — воскликнул Пулос. — Сколько же нужно помощников Всевышнему и синьоре Судьбе, чтобы каждого предупредить о грядущих несчастьях?
— Человек по велению души творит и добрые, и дурные деяния, а уж они находят отклик в других судьбах, — сказал Джулиано. Он старался поменьше глазеть на Симонетту, но мудрено было избежать этого — друг против друга сидели они.
— Может быть, — ответила она, удивляясь, что не чувствует смущения в совершенно чужом доме. — Но тогда как же — наводнения, засухи, извержения вулканов?..
— Вы правы, хотя это — другое, это — стихии природы.
— А не все ли мы — частички природы?
«Ишь, расщебеталась», — только и мог подумать Марко, сам выговоривший за вечер едва ли десяток фраз в беседе с хозяйкой.
Донна Лукреция посматривала на сына: не на шутку, видно, увлекся он генуэзской красавицей. Да и понятно — очень хороша. И не той кукольной миловидностью, которую ни во что не ставили у Медичи, а одухотворенной, естественной, особенной ясностью.
— «Но, тем не менее, я объясню, каким образом пышет, — продекламировал Джулиано, — вдруг разъяренный огонь из горнила могучего Этны…»
И не чудо ли? Юная, очаровательная женщина продолжила стихи из книги «О природе вещей»:
— «Прежде всего, под горой залегает обширная полость. И целиком она вся на кремневых покоится сводах».
Даже Америго и сер Анастасио, знающие об образованности Симонетты, приоткрыв рты, уставились на нее.
Но тут Лука Пульчи крикнул, что кончилось вино, а прислуга вносила блюда с печеньем, конфетами и фруктами, умело хранимыми до весны. Кардиере сказал, что ученые беседы нужно отложить на постные дни, а сейчас лучше спеть что-нибудь.
— Мы продолжим наш разговор, не правда ли?.. — спросил Джулиано.
Симонетта полуобернулась к супругу, предоставляя ему право ответа.
Но вступила донна Лукреция:
— Непременно. Умной женщине должно быть невыносимо скучно в четырех стенах, особенно в купеческой семье, где муж часто в разъездах. Приходите все вместе, уважаемый синьор Марко, но, если сами будете очень заняты, не отказывайте нам в удовольствии изредка видеть вашу милую женушку. Я беру ее полностью под свое покровительство. И не беспокойтесь: друзья, собирающиеся у нас для бесед и наставляемые профессором Марсилио Фичино — к сожалению, он приболел и потому отсутствует сегодня здесь, — люди весьма порядочные, а остроты и насмешки их вполне безобидны. Вы не против, синьор Марко? Я слышала, вы человек прогрессивных взглядов?
Симонетта замерла, чувствуя, что слова донны Лукреции и ответ Марко могут повлиять на ее дальнейшую жизнь. А муж ее был вовсе не глуп, понимал, что Фраза о прогрессивности пуста, но подталкивает его к решению-ответу, нужному почему-то Медичи. Он хотел было отмолчаться, но тишина вдруг повисла над столом, и взгляды любопытные или насмешливые устремились к нему. «Язык мой — враг мой», — подумал он, уже произнося:
— Конечно, конечно… Если и вам, и Симонетте доставит удовольствие ученая беседа, зачем же я буду препятствовать?
Джулиано облегченно вздохнул, матушка кинула на него понимающий взгляд. Симонетта тепло улыбнулась Марко, поблагодарила донну Лукрецию за приглашение и сказала, что они рады, и что, как только совпадет свободное время мужа с возможностью посетить дом Медичи, они обязательно…
— О, возможность такая — ежедневно. К обеду двери всегда распахнуты. А я и вовсе никуда не отлучаюсь. Симонетта, девочка моя, ко мне приходите, приезжайте в любое время. Сер Анастасио, сюда пусть ее доставляют ваши слуги, а уж обратно мы ее привезем и передадим в ваши добрые руки.