— Дорогой мой, конечно, дай ему понять о своем недовольстве и озабоченности. Однако не кажется ли тебе, что этот Марко станет нежнее относиться к Симонетте, лелеять ее — если мы снизойдем! — чувствуя, что рыльце его слегка в пушку?
— Может быть, — кивнул Донато. — Ладно, я сообщу о нашем согласии принять его по прибытии из Флоренции…
Собственно, в появлении какого-то ребенка у незамужней женщины, тем более поселянки, ничего особо предосудительного не было. В Италии обитало множество монахов и священнослужителей, давших обет безбрачия, но при этом и подаривших жизнь потомству! Незаконнорожденные не считались недочеловеками, и относились к ним, как они того заслуживали в силу особенностей характера и личных достижений.
И вот, в один незабываемый день, синьор Донато поведал Симонетте в возможных грядущих изменениях в ее жизни. Мол, ласточка, ты уже выросла, и надо бы тебе подумывать о замужестве, вернее, думать-то будет он, отец, и уж постарается, чтобы девочка его не попала в руки какого-нибудь шалопая, уж он подыщет ей достойного жениха. Вот, например, Марко Веспуччи, всем взял, кажется…
Да, Симонетта из уст отца и Лены не раз слышала об уважаемом флорентийце. Она попробовала подробнее разузнать о нем у матушки, но та отмахнулась: «Ах, солнышко мое, откуда ж мне знать?» Спросила у Лены, та пожала плечами: «Весьма порядочный синьор. Правда, он ничего не сообщает о моих делах… Но кто я для него? Недосуг заниматься судьбой какой-то там Лены Лиони. A что касается тебя… Я бы на твоем месте не раздумывала. Уедешь — и я с тобой, во Флоренцию. А там и со своими родственниками разберусь».
Лена была не совсем права. В письме Марко и ей посвящалось несколько строк. Он встречался с главами семейств Лиони и Пацци, но те не проявили особого интереса к неожиданно обретенной родственнице.
Давным-давно они вычеркнули из памяти вроде бы погибших Дино и Мелиссу. А девочка, тем более воспитанная при турецкой гостинице — зачем им она? Сразу хлопоты — искать жениха. Но кто польстится на такое создание? Выдать же замуж — ох как не просто! И поскольку синьор Каттанеа не собирался немедленно выставлять Лену за дверь, родственники, по отдельности - ведь, конечно, лада между ними как не было, так и не прибавилось — предпочли оставить все в существующем порядке. О чем синьор Донато не посчитал нужным говорить дочкиной подружке. Его тоже устраивало Ленино присутствие.
Симонетта же, наивное дитя, думала, что столь важное для дальнейшей жизни решение зависит, прежде всего, от нее самой. А так как в ее глазах самым высоким авторитетом обладала Изотта Нагарола, захотелось ей испросить совета у мудрейшей из современниц. Лена вот уверена: не может быть, чтобы Изотта, дожив до преклонных лет, хотя бы сейчас не пожалела об отвергнутых женихах. Только ответит ли ей синьора, очень занятая науками и перепиской с самыми именитыми гуманитариями Европы?
Симонетта начала было составлять письмо на греческом, чтоб показать свою просвещенность. Но подумала, что это покажется вычурным, и написала на общепринятой латыни.
Не прошло и месяца — она с трепетом разворачивала послание, доставленное из Вероны. Донна Лукреция предварительно ознакомилась с его содержимым, поудивлялась странной прихоти дочери — нашла, о чем и с кем советоваться, но поскольку ничего предосудительного не сыскалось, бумага попала к Симонетте.
«Милая девушка, — писала Изотта, — дни мои сочтены и, оглядываясь на долгий тернистый свой путь, хочу я хотя бы одну юную и нежную душу уберечь от ошибок… Не лишай себя счастья замужества и материнства, богатства твоего ума не уменьшатся от этого, и просвещенность не пропадет втуне — детям передашь чашу знаний и доброты... Не забывай, что брачный обет свяжет тебя до конца жизни с единственным человеком — твоим супругом, а потому будь зорка при выборе его, слушай и ум, и сердце… и еще хочу поделиться некоторыми мыслями… Не верь, если будут внушать, что женщина ниже и греховнее мужчины. Неправда, что Ева — единственная виновница утери райского блаженства! Ведь Музы — женщины, а кто же, как не они, наставляют, учат, прославляют великих людей и божественных поэтов?… Дай Бог тебе счастья!..»
Лена оказалась права. Словно драгоценную реликвию спрятала Симонетта письмо из Вероны в заветный ларец. Значит, замуж она когда-нибудь выйдет. Но Изотта писала о «выборе» спутника жизни, а матушка с отцом все чаще говорили о Марко Веспуччи как о единственно возможном суженом дочери…
— Я навел справки: дед Марко, Лано ди Бьяджо Веспуччи, действительно выбирался гонфалоньером района Единорога во Флоренции. Дядя его, Джорджио Антонио, преподает риторику в Студио. Сер Анастасио — и говорить нечего — самый уважаемый нотариус города. Да и младший брат Марко — Америго, тоже намеревается идти по стопам отца…