— Новая модель монтажера. Это ты. Но ты плохо работаешь, тебя заберет разборист. Если новая модель будет работать хорошо, мы изготовим серию монтажеров нового цвета. Они займут наши места, а нас заберут разбористы. Но ты — неудачный, и у нас еще есть время.
— Что значит «заберут разбористы»? — спросил я.
— Ну, заберут и отправят в лом. Сломают либо расплавят. Не известно. Никто не возвращается. До нас была зеленая серия. Несколько зеленых пятен еще работают. Пока они не будут заменены серыми. Там, выше.
Я поднял глаза и четырьмя метрами выше заметил монтажера. Это был уже не такой правильный конус, как серые пятна, а нечто вроде усеченной сахарной головы с зеленой макушкой.
Разговор оборвался. Я сидел неподвижно, раздумывая, как поступить, когда вдруг услышал шепот:
— Идут разбористы! Идут разбористы!
Действительно, где-то наверху появились два полипа, которые, быстро передвигаясь вдоль галерейки, считали: «Серый… серый… серый… зеленый!» Они остановились около первого встреченного зеленого монтажера и охватили его своими щупальцами. Зеленая сахарная голова пыталась сопротивляться, хватаясь всеми конечностями за перила галерейки. Однако полипы были готовы к этому. Они быстро открутили хватательные конечности монтажера, оставив висеть культи лап, саму же сахарную голову распороли сверху донизу и бросили в трубу, проходящую по галерейке. Зеленый монтажер исчез бесследно.
Немного погодя я заметил, что полип направляется ко мне. Перепуганный, я схватил с пола часть уже смонтированного механизма и кинул в приближающегося полипа. Тот, удивившись, остановился. Ободренный первым успехом, я принялся бомбардировать разбориста всем, что было под рукой. Обескураженный полип пытался хватать части на лету и снова класть их на транспортер, явно отказавшись от намерения поймать меня. Я услышал шепот серых конусов: «Разборист неисправен. Серый цвет, серый цвет. В лом, в лом…» Конусы знали, что к чему. Через минуту появились другие полипы и, преодолевая сопротивление пришедшего в негодность разбориста, сняли его пластико-губчатую оболочку и что-то сделали внутри, видимо остановили силовой механизм. Брошенный в трубу разборист полетел вниз, навстречу своей судьбе. Таким образом, я стал невольным свидетелем царящего на планете безжалостного закона отбора, определяемого различием клейм и обозначений и, кажется, лишь незначительными внешними признаками. Зачем все это?
Но думать было уже некогда. Ко мне опять приближались. Однако полипы не кинули меня в трубу, а затащили в освещенную сине-зеленым светом камеру. Шивы на гусеницах уже поджидали меня, явно уведомленные о случившемся.
— Оно не годится в монтажеры, но проявляет сообразительность, — заметил один.
— Может, его удастся использовать для новой модели проектира?
Я опасался, что они опять вернутся к мысли содрать с меня кожу.
— А зачем вам новая модель? — вставил я.
— То есть как зачем? Нас спроектировали уже довольно давно.
— Разве вы плохо выполняете свои функции, разве вы неисправны? — спросил я, вспоминая то, что слышал у монтажеров.
— Мы исправны, но нас спроектировали давно.
— Кто же вас спроектировал?
— Проектиры. Предыдущая модель проектиров.
— А что с ними?
— Сданы в лом.
— Они неисправны?
— Исправны, но эта модель уже устарела.
— А что станет с вами, если вам удастся разработать новую модель проектира?
— После того как будет изготовлена новая модель проектира, нас отправят на переплавку.
Должен признаться, что у меня по коже побежали мурашки. Я оказался на планете спятивших кибернетических существ, которые воспроизводили последующие поколения с полным сознанием собственной обреченности.
— А вы хотите, чтобы вас отправили на переплавку? — спросил я.
Они не поняли. Я постарался объяснить по-другому:
— Ну что вы предпочитаете, чтобы вас отправили на переплавку сейчас или позже, потом?
Теперь до них дошло. Шивы некоторое время раздумывали, наконец один из них ответил:
— Позже, позже.
— Почему же вы в таком случае работаете над новыми моделями проектиров?
— Они более удачные, могут создавать новые модели монтажеров.
— А что вообще делают монтажеры?
— Монтируют других монтажеров, а также проектиров и разбористов.
Я продолжал эту странную, жутковатую беседу, зная, что стоит мне ее прервать, как шивы примутся — в буквальном смысле слова — сдирать с меня шкуру.
— Но зачем вам так много монтажеров, проектиров и разбористов? — спросил я, используя их своеобразную терминологию.