— Старина, — прохрипел прокуренный голос. — Старина!
Хью увидел в гуще мусора одинокого бомжа. Его лицо покрывала обильная растительность из-под которой выглядывали карие глазки: маленькие, почти как у ребенка.
— Старина, — опять прохрипел бездомный.
— Чего тебе? — нехотя ответил Хью, поглядывая по сторонам. Улица была пуста, ну или так казалось из-за стоявшего смога и испарений, выползавших из-под земли зловещими сероватыми клубами.
— Дай бездомному пару рублей, а? Будь человеком. Это же не так много. У тебя хороший вид по сравнению со мной, ты неплохо одет, ботинки наверняка за несколько сотен. Что тебе стоит подать бедолаге всего пару рублей?
Хью продолжал осматриваться.
— Ты что, оглох?! — вдруг завопил бездомный громким голосом. — Я тут с голоду подыхаю! Дай пару рублей!
Доктор сделал шаг вперед, потом опустил руку в карман и достал оттуда несколько монет, сжав их в ладони и прямо посмотрев на своего собеседника.
— Ты давно живешь здесь?
— Поболее твоего.
— Имя Амади тебе о чем-нибудь говорит?
Бездомный откинул голову назад и замолчал. Ответа не последовало и спустя несколько секунд; вместо этого как будто заговорила его борода, затрепыхавшаяся под действием ветра. Стало холодно.
— Чернокожий мужчина, примерно моего возраста. Жил где-то в этом районе, но… — Хью повернулся вокруг себя, в очередной раз убедившись, что те, кто тут жил раньше предусмотрительно сняли любые навигационные элементы, в том числе названия улиц, номера домов, оставив только специфические символы серого цвета, ориентироваться по которым могли только знающие. Власть не смогла понять, что они означали и кто их оставляет, после чего попыталась все вернуть на место, однако столкнулась с вандализмом неизвестных, уничтожавших любые вывески и таблички уже на следующий день. — Но тут нет адресов, нет цифр.
— А зачем тебе? — с подозрением спросил бездомный. — Да и смысл этой затеи: Амади мертв. Убили его во время предпоследней облавы. Говорят напичкали свинцом по самое горло, когда тот отказался сдаваться.
— Что еще говорят?
— Хех, — рассмеялся бездомный и потер бороду. — Не-е-т, так дело не пойдет.
— О чем ты?
Приподняв драный кусок шерстяной материи, незнакомец вытянул из-под нее костлявую руку с длинными, не характерными для обычного человека пальцами.
— Сначала разожми свою руку, а я следом раскрою свой рот.
Хью бросил ему под ноги все, что сжимал в своей руке. Несколько кругленьких и звонких монет посыпались и побежали по грязному разбитому асфальту, закатываясь то под старые газеты, то в щели, вымытые дождями, то дальше по дороге, подгоняемые порывами ветра, налетевшего секундой ранее.
Бездомный не сдвинулся с места.
— Итак… — потянул Хью и сделал шаг вперед. — Где Амади?
— Не знаю, — совершенно спокойно ответил бомж.
— Ты издеваешься надо мной?
Незнакомец промолчал.
— Я ведь тебе заплатил.
— Нет, — отрицательно покачал головой бомж. — Видишь мои руки, — он вытянул вторую перед собой и повернул ладонью вверх. — Здесь ничего нет. Никаких денег. Только шрамы от лезвия бритвы, когда нужно срочно срезать клеймо, а в дверях уже стоит группа захвата. — Его смех перемежевывался с кашлем. — А еще следы от ожогов. Знаешь как это бывает? Ви-и-жу знаешь. Бывал ты у нас, помнишь еще те, старые недобрые времена, когда приходилось руками выгребать из чана с дерьмом химические отходы, а потом промывать щелочью, чтобы от них еще что-то осталось. — Теперь его смех стал совсем неприятным и угрожающим. Хью отошел и посмотрел по сторонам. Вдалеке промелькнула чья-то фигура. Задержавшись всего на секунду у поворота, она мигом понеслась в противоположном направлении и скрылась за дверями. Взмыла к небу стая ворон.
— А потом боль, адская, пронизывающая все тело до самых костей. Как огнем, она проходила вдоль и поперек, выворачивая тебя наизнанку. Ты помнишь это, ты сам находил этих людей, а потом наблюдал, что с ними происходило. Делал какие-то заметки в своем чертовом блокноте и, констатировав смерть, разворачивался и уходил. Да, много воды утекло с тех пор, но тебя я запомнил.
Хью внимательно всмотрелся в лицо бездомного, но не смог распознать его.
— Не утруждайся, — заявил бомж, — у таких, как ты, память на мертвецов короткая. Вы помните лишь живых, да и то, до определенного времени.
— Неправда, — громок сказал Хью, время от времени поглядывая в сторону мелькнувшего за поворотом человека. — Мы такие же люди.
— Чушь, — усмехнулся бездомный и потянулся к своей котомке. Маленькая, потрепанная временем, сумочка лежала у его ног и была наполнена различным барахлом чуть больше, чем наполовину. Достав из нее пачку сигарет, бездомный вытянул трясущейся костлявой рукой одну сигаретку и поднес к губам. Вскоре по воздуху распространился горьковатый табачный дым.