— Вот так и произошло, — сказала тихо женщина, подойдя к Хью со спины. — Раньше было страшно, но все проходит. Это как боль — самые острые, колющие чувства всегда в самом начале, но человек такое существо, что привыкает ко всему. Кто-то даже умудряется получать от этого удовольствие.
Хью осторожно и с опаской повернулся к своей жене. Нахлынули чувства, воспоминания. Ему все еще не верилось в то, что видят его глаза. Коснувшись, словно для подтверждения, рукой ее лица, он на секунду замер, чувствуя как горячая кожа едва вздрагивает от его прикосновения, потом погладил по волосам, сжал их в кулак и резко отпустил, отойдя на несколько шагов назад.
— Я верно схожу с ума, — пробормотал он, смотря на приближавшуюся вторую машину скорой помощи. Из развороченной кабины доставали полуживое тело Елены. — Я тронулся умом.
— Нет-нет, что ты, — подскочила к нему женщина. — Все хорошо. Не волнуйся. Так всегда бывает, когда видишь подобное. Со мной происходило то же самое. Я не верила, отказывалась верить. Но со временем ты начинаешь понимать, что здесь не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Нет боли, нет страха, есть наполненная спокойствием безмятежность, расслабление. Тебе понравится. Сначала очень непривычно, но спустя каких-то несколько минут ты почувствуешь все сам. Пойдем, я познакомлю тебя кое с кем.
Она взяла его за руку и повела прямо в поле, в сторону кювета. Дорога под ногами стала мягче, вой сирен и гомон десятков человек, собравшихся у разграничительной линии, чтобы поглазеть на происходящее, постепенно стихал, заменяемый свистом дикого ветра и редкими сигналами клаксонов. Они шли не спеша, иногда давая себе минутку передохнуть, женщина говорила о прошлом, о том, как им обоим было хорошо, как радовалась она каждому дню, когда они вместе просыпались в одной постели и видела друг друга, как все в один миг оборвалось и как она теперь рада, что вновь смогла отыскать его среди этой безмятежности и серой, но ставшей родной, стабильности.
— Это женщина помогла мне преодолеть все трудности. Она замечательная, немного странная, но так кажется только при первой встрече.
— Хью посмотрел вперед. До самого горизонта не было ничего, кроме сплошного поля, тянувшегося на многие километры вперед.
— Ты уверена, что мы идем правильным путем? — спросил он, с опаской поглядывая назад. Дорога сузилась в почти невидимую линию, дорожный шум исчез окончательно.
— Конечно, — улыбнулась женщина, держа на руках их общего ребенка. — Я так всегда делала. Это рядом. Скоро мы прибудем на место.
Разговор не клеился. Хью не мог понять что говорить. Так долго он стремился он хотел ее увидеть, столько сил и времени было потрачено им ради этой цели и вот теперь, совершенно случайно, как будто по злой иронии каких-то неведомых сил она неожиданно появилась из ниоткуда и теперь шла рядом с ним, такая живая, такая настоящая. Ее смех, улыбка, даже то как поднималась ее грудь от вдыхаемого воздуха, не могли не впечатлить скептически настроенного доктора. Он каким-то шестым чувством чуял подвох, но словно вне себя, отбросив любую рассудительность почему-то пытался убеждать себя в совершенно глупых вещах.
«Ну как же так?» — говорил он себе. «Вот же она, всего в нескольких сантиметрах, почти касается своим плечом моей руки. Я слышу как она дышит, как характерно двигает своим телом, немного прихрамывая на правую ногу, сломанную еще в детстве и так нормально и не сросшуюся, оставив этот неприятный эффект неизлечимым и по сей день. Разве может копия быть столь правдоподобной, пусть и прямо сейчас, пусть и после всего, что ему довелось узнать за последнее время? Нет, это невозможно! Она реальна. Реальна как и в от день, когда судьба решила разлучить их.»
— Ее зовут Никта. Она старая женщина, но любит гостей.
Впереди появился дом. Солнце склонилось к горизонту, лениво покатилось вниз и вскоре исчезло. Хью и не заметил, как стрелка старых ручных часов перевалила семь вечера и близилась к восьми.
— Долго же мы шли, — посетовал он, все еще поглядывая на часы.
— Пойдем, она не кусается, — засмеялась женщина, видя нерешительность своего мужа. — Ну, может быть изредка и то не больно. Ее дом находился в низине, сокрытый от дневного света несколькими высокими песчаными валами, что очень сильно контрастировало с бесконечно равниной по которой Хью и его жена шли все это время. Холод тут стоял очень сильный. Едва только солнечные лучи покинули землю, а само светило закатилось за горизонт, как по телу тут же ударил холод, заставивший мышцы непроизвольно сократиться. Двери отворились сразу перед ними, на пороге никого не было, стояла могильная тишина. Внутри все было обставлено как в обычном деревенском добротном доме: старинные шкафы, немного запыленные и заставленные до самых краев потрепанными книгами, напольные ковры, длинные оконные занавески и старинная утварь то там, то здесь появлявшаяся перед взором удивленного доктора, никогда не видевшего ничего подобного. Потом появилась и сама хозяйка дома. Женщина была молода, хотя следы возраста на ее лице не прятались за длинными черными волосами, упитанное, но не толстое тело, приятные женские формы и взгляд, который Хьюго запомнил сразу, понимая, что сейчас перед ним предстала женщина далеко не робкого десятка, но умевшая прятать свою силу за внешним видом хрупкой и слабой женщины.