[Стримерши с восторгом отмечали, как легко зарабатывать на фанатах.]
[Когда ваш бизнес, ориентированный на молодежь, процветал, внезапно произошел инцидент. У одной молодой стримерши обнаружили венерическое заболевание, но она скрыла свой диагноз и продолжала продавать личные вещи. В результате один из покупателей заразился.]
[Узнав об этом, вы пришли в ярость и немедленно забанили эту стримершу.]
[Вы снова и снова напоминали другим стримершам о необходимости следить за здоровьем, регулярно проходить обследования, подчеркивая, что вы — легальная компания, а не бордель.]
[Стримерши тоже осознали серьезность ситуации и очень переживали, боясь потерять такую прибыльную и легкую работу.]
[Когда вы готовились урегулировать этот инцидент, выяснилось, что в интернете извращенцы восприняли эту новость как доказательство подлинности товаров на вашем сайте, и продажи только выросли.]
[Из-за одной отрицательной новости ваш бизнес стал еще успешнее.]
[Вы были в полном недоумении.]
Воспоминания этого периода жизни симуляции закончились, и Саня тоже пребывал в шоке. «Неужели все настолько извращенно?» Это уже слишком… мерзко.
[Через некоторое время, чтобы повысить эффективность и прибыль, вы начали активно инвестировать в разработку технологий искусственного интеллекта.]
[Вы планировали в будущем заменить живых стримеров на ИИ, который мог бы вести трансляции и общаться с аудиторией. Это позволило бы избежать подобных скандалов и сэкономить значительные средства.]
[Поэтому вы стали уделять особое внимание развитию ИИ-технологий.]
[Во время учебы в университете вы по-прежнему поддерживали связь с Риной Звездовой, которая тоже была вашей однокурсницей. Вы иногда дарили ей подарки и приглашали на обед.]
[Вы не пытались ухаживать за Риной, так как знали о ее семейном положении и понимали, что она не потерпит вашего свободолюбивого характера. Поэтому вы рассматривали Рину только как друга и полезный деловой контакт.]
[Однажды в университете вы мимоходом вложились в сериал с участием начинающей актрисы и даже обсудили с ней сценарий поздно вечером.]
[После обсуждения сценария с актрисой вы только вернулись в университет, как вдруг к вам подошла Рина.]
[Рина сообщила вам, что Юля Тихомирова умерла. Ее убил тот же преступник, который расправился с ее родителями…]
[Рина с горечью рассказала вам эту новость. А вы лишь слегка нахмурились.]
Зрачки настоящего Сани резко сузились. «Юля Тихомирова… умерла?» — мысль эхом отозвалась в его голове.
Глава 30
Смерть и суд
Новость о смерти Юли Тихомировой ударила Саню как обухом по голове. Он мгновенно напрягся, осознавая жуткую закономерность: то, что происходило в симуляции, отражалось в реальности. Значит, Юля действительно была в опасности!
С этой тревожной мыслью Саня сконцентрировался на происходящем, внимательно следя за каждой деталью симуляции. Ему во что бы то ни стало нужно было выяснить, кто убийца!
[Получив известие о смерти Юли, вы испытали лишь мимолетное удивление. Особой скорби вы не почувствовали. У вас не было глубокой эмоциональной привязанности к Юле, несмотря на то, что когда-то она была одной из ваших любовниц.]
[Вы помогали Юле в прошлом исключительно из прагматических соображений: она была членом клуба, и ваша помощь могла повысить вашу репутацию среди других участников, что облегчило бы вашу дальнейшую жизнь.]
[Именно поэтому, даже несмотря на вашу интимную связь, после поступления в университет вы не искали встреч с Юлей и даже не поддерживали контакт.]
[По вашей холодной логике, инвестиции в отношения с Юлей давали слишком низкую отдачу, и вы не хотели тратить время на бесполезные, с вашей точки зрения, вложения.]
[Вы механически утешили Рину Звездову, немного сблизившись с ней, а затем вернулись к своим делам, продолжив заниматься инвестициями в телесериалы. Расследование дела Юли вы сочли пустой тратой времени, не сулящей никакой выгоды.]
Саня нахмурился, чувствуя растущую неприязнь к личности «Хитроумие». Хотя анализ ситуации был верен — расследование убийства Юли действительно не принесло бы прямой выгоды — такое циничное отношение к бывшему другу и даже любовнице, превращение их в простые инструменты для получения выгоды, вызывало у Сани острое чувство отвращения.
Да, «хитроумный» Саня был умен, но его ум был настолько рационален, что граничил с бесчеловечностью. Каждое действие, каждое решение было подчинено холодному расчету, даже в отношениях с друзьями, любовницами и родственниками. Такой характер казался Сане чудовищным извращением человеческой природы. Он понимал, что с таким подходом, вероятно, можно добиться впечатляющих успехов в жизни. Но какой ценой? Ценой потери всего человеческого?
Именно из-за такой безжалостной рациональности найти правду о смерти Юли через воспоминания симуляции было практически невозможно. «Хитроумие» просто не обратил на это должного внимания.
На данный момент Саня знал только то, что Юля возможно будет убита на первом курсе университета. И убийцей будет тот же маньяк, который расправился со всей ее семьей… Тяжесть на сердце Сани становилась почти физически ощутимой.
В памяти всплыли образы из прошлых симуляций: Юля в своем нелепом костюме лягушки, с охапкой игрушечных лягушат, ее наивная улыбка и искренняя вера в слова Сани, ее вечно красные от смущения щеки и фраза «Саша всегда прав», которую она повторяла как мантру. От этих воспоминаний к горлу подступил ком, а отвращение к личности «Хитроумие» только усилилось.
Но симуляция неумолимо продолжалась, не давая времени на рефлексию.
[Через несколько дней, по инициативе Рины Звездовой, вы организовали похороны Юли.]
[Поскольку у Юли не осталось родственников, на церемонии присутствовало немного людей — только некоторые бывшие одноклассники и вы.]
[Вы пришли в основном по приглашению Рины Звездовой, рассматривая это как возможность укрепить связи с ней.]
[На похоронах вы по очереди подходили к гробу, чтобы возложить цветы и сказать прощальные слова. Даже обычно холодная и сдержанная Рина Звездова, увидев фотографию Юли на надгробии, не смогла сдержать слез, а Ира Воробьева рыдала, не скрывая своего горя.]
[Последним выступил Владимир Андреевич. Он выглядел совершенно убитым горем. Вы смутно припомнили, что этот пожилой мужчина всегда помогал Юле в трудные моменты.]
Воспоминание развернулось перед глазами Сани, словно кадры из фильма.
Владимир Андреевич стоял перед надгробием Юли, его плечи дрожали, а по морщинистым щекам текли слезы. Он не переставал бормотать, словно в бреду:
— Это все моя вина, моя… Если бы я только навестил тебя в тот день, ничего бы этого не случилось.
Его голос сорвался, и он почти закричал:
— Прости меня, Юленька! Прости старика!
Затем, словно опомнившись, он продолжил тише, с невыразимой болью в голосе:
— Девочка моя, тебе было всего восемнадцать… Ты только-только начала жить по-настоящему. Как же так вышло? — Внезапно его лицо исказилось гневом. — Этот проклятый убийца! Клянусь, я не успокоюсь, пока он не заплатит за это! Он ответит за все!
Слова Владимира Андреевича, полные боли и отчаяния, словно тяжелым покрывалом накрыли всех присутствующих. Атмосфера стала еще более гнетущей.
Ира Воробьева, не отрывая взгляда от фотографии Юли на надгробии, где та улыбалась своей характерной застенчивой улыбкой, вдруг вспомнила, как во время съемки этого фото Юля сказала, что самое большое счастье в ее жизни — это друзья из клуба. От этого воспоминания Ира разрыдалась с новой силой, закрывая рот рукой, чтобы заглушить рвущиеся наружу рыдания.