[Уходя, вы притворились благодарным и специально повели ее поесть, несмотря на проливной дождь и холодную погоду. Вы не позволили талантливой девушке уйти].
[Только поздно ночью вы отпустили легко одетую талантливую девушку].
[Когда она уходила, у нее уже начался кашель].
[Вернувшись домой, вы начали усиленно принимать лекарства].
[Глотая пилюли, вы размышляли о том, что почти со всеми опасными соперниками разобрались, на этот раз победа должна быть в кармане. Вы восхищены своей находчивостью и смелостью].
Саня чувствовал, как его душа разрывается на части. С одной стороны, он тоже восхищался наглостью и находчивостью своего альтер эго. С другой — его тошнило от осознания того, на что он готов пойти ради победы. Это была не смелость, а подлость чистой воды.
Он вспомнил холодный взгляд Иры, ее уверенные движения при обращении с оружием. А теперь она, возможно, лежит дома с высокой температурой, не в состоянии подготовиться к олимпиаде. И все из-за его манипуляций.
«Что я наделал?» — мысленно простонал Саня, чувствуя, как волна стыда накрывает его с головой. Но его альтер эго в симуляции, казалось, не испытывал ни малейших угрызений совести.
[Наконец, наступил день старта Всероссийской олимпиады по математике].
Саня ощутил, как его сердце бешено колотится. Что ждет его дальше в этой безумной симуляции? И главное — чему она должна его научить? Он понимал, что эта симуляция показывает его темную сторону, то, как легко можно перейти черту в погоне за успехом.
С этими мыслями он приготовился наблюдать за финалом этой симуляции, надеясь, что сможет извлечь из нее правильные уроки.
Глава 18. Неужели это подстава?
«Какая же коварная эта симуляция», — с досадой подумал Саня, чувствуя, как внутри него растет отвращение к самому себе. Его руки, лежащие на коленях, слегка дрожали, выдавая внутреннее напряжение. План действительно сработал, но от этого на душе стало только хуже.
[Настал день всероссийской олимпиады по математике.]
[Благодаря вашим интригам до места проведения добрались лишь единицы участников.]
[Даже те, кто смог прийти, либо страдали от травм и болезней, либо находились на грани нервного срыва.]
Кадры симуляции нахлынули на Саню, словно мутный поток грязной воды.
В просторной аудитории МГУ, где должны были сидеть все участники, зловеще пустовала треть мест, напоминая о жертвах его махинаций. Из оставшихся двух третей половина сидела с убитым видом, на грани эмоционального срыва. Их потухшие глаза и опущенные плечи красноречиво говорили о пережитых испытаниях. Лишь считанные единицы выглядели более-менее нормально.
Среди них был и сам Саня. Тех немногих, кто остался в хорошем состоянии, он не тронул, так как по результатам своего расследования понял, что они не представляют серьезной угрозы. «Как великодушно с моей стороны», — с горькой иронией подумал Саня в симуляции.
Так или иначе, исход олимпиады был предрешен еще до ее начала, словно приговор, вынесенный до суда.
Соревнование началось, и проходило оно довольно необычно. Организаторы выбрали формат викторины с кнопками для ответов. Участник, первым нажавший кнопку, должен был дать правильный ответ в отведенное время, чтобы получить очки. За неправильный ответ очки снимались. Олимпиада длилась 90 минут, победителем становился набравший наибольшее количество очков. Более того, на мероприятии присутствовало много зрителей.
— Олимпиада начинается, — объявил Виктор ведущий. Его голос звучал неестественно бодро на фоне общей подавленности. — Первый вопрос…
Когда на большом экране появился первый вопрос, ни один из участников не нажал кнопку. Все сидели в подавленном состоянии, словно загипнотизированные своим горем.
Примерно через минуту, показавшуюся вечностью, кнопку все же нажала Ира Воробьева. Саня спокойно наблюдал за ней, оценивая ее состояние. Лицо Иры было красным, она то и дело покашливала, явно чувствуя себя неважно. «Прости, Ира», — мелькнуло в голове у Сани, но он тут же отогнал эту мысль.
Учителя и некоторые зрители из вузов обратили внимание на происходящее и недоуменно переглядывались, их лица выражали смесь озабоченности и растерянности.
— Слушай, а чего это они все как сонные мухи? — прошептал один из преподавателей, нервно теребя ручку.
— Да не говори, что-то не то творится. Все какие-то пришибленные, — ответил его коллега, качая головой.
— Гляньте на Иру-то, кашляет как заведенная. Не заболела ли бедняжка? — с тревогой заметила молодая учительница, бросая обеспокоенный взгляд на девушку.
— Такое чувство, будто над олимпиадой какое-то проклятие нависло, ей-богу, — мрачно подытожил пожилой профессор, и его слова, казалось, повисли в воздухе зловещим пророчеством.
Зрители недоумевали, учителя перешептывались между собой, создавая фоновый шум, похожий на жужжание встревоженного улья.
— Извините… кхм… ответ… 42, — прохрипела Ира, и хотя ответ был верным, ее состояние становилось все хуже, словно каждое произнесенное слово отнимало у нее последние силы.
Увидев это, Саня улыбнулся про себя, чувствуя, что победа у него в кармане. Но эта улыбка не отразилась в его глазах в реале — там плескалось что-то похожее на смесь триумфа и отвращения к самому себе.
Затем настал его черед.
Саня начал отвечать на вопросы, его голос звучал уверенно и четко, контрастируя с общей атмосферой подавленности. Даже когда он медлил с ответом на несколько секунд, никто больше не нажимал кнопку. Казалось, все участники стали заторможенными, словно персонажи замедленной съемки.
Более того, некоторые, получив право ответа, вместо решения задачи разражались рыданиями, бормоча что-то вроде: «Галя, почему ты меня бросила?» Эта сцена была похожа на кадры из сюрреалистического фильма и повергла учителей и сопровождающих в шок.
— У него что, несчастная любовь? — удивленно спросил кто-то.
— Очень похоже на то, как я страдал в старших классах. Бедняга, — с неуместным сочувствием отозвался другой голос.
— Странно, сегодня все участники какие-то не такие.
— У гения из нашей школы вчера сгорел дом, поэтому он сегодня сам не свой.
— А у нашего тоже беда — его квартиру ограбили…
— Это еще что! Миша пострадал больше всех. Позавчера он после уроков спокойно шел домой, как вдруг его затащили в подворотню и переломали ноги. До сих пор в больнице лежит.
— Да ладно! Как такое вообще может быть? — воскликнул кто-то, не веря своим ушам.
— Вот и я о том же! Эта олимпиада просто какое-то чертово колесо! — подытожил пожилой профессор, и его слова, казалось, нашли отклик у всех присутствующих.
— Ну, не все так плохо, — заметил молодой ассистент, указывая на Саню. — Вон, Воронцов в полном порядке. Как из пулемета ответы выдает, всех уже обошел.
Учителя продолжали обсуждать происходящее, не подозревая, что главный виновник всего этого хаоса находится прямо перед ними.
А виновник всего этого скромно сидел за партой, сосредоточенно решая задачи. Его блестящие результаты даже заслужили похвалу профессора физмата МГУ. Саня чувствовал, как каждое слово похвалы оседает на его душе тяжелым грузом.
[Как и ожидалось, благодаря своим махинациям и навыкам вы заняли первое место на всероссийской олимпиаде по математике и получили крупный денежный приз.]
[По возвращении в школу вы получили еще одну премию от администрации. Директор даже попросил вас выступить с благодарственной речью.]
Воспоминания снова нахлынули на Саню, словно кадры из фильма, который он предпочел бы не смотреть.
Он стоял в центре зала и произносил речь перед тысячами учеников. Глаза всех присутствующих были устремлены на него.
— На самом деле я не какой-то там гений. Я обычный ученик, такой же, как все вы — самый обычный человек, — слова давались ему с трудом, каждое казалось горьким на вкус. То, что я занял первое место на олимпиаде, — это не результат математического таланта, а плод упорного труда и тяжелой работы.