Анютины глазки. Такой же узор из анютиных глазок украшал подол; вышитые стебли светло-зеленого плюща спускались сверху по юбке. Прижав к себе платье, Хейли посмотрела вниз, не веря своим глазам. Длина идеальная — подол доходил как раз до края ее коричневых кожаных башмаков. Хейли быстро сбросила свое выцветшее коричневое платье и с трепетом надела аквамариновый шедевр. Платье сидело, словно сшитое специально на нее. Задыхаясь, она подошла к высокому зеркалу, стоявшему в углу.
Низкий вырез обнажал грудь так сильно, что Хейли . зарделась. От кремовой ленты под грудью мягкая ткань свободно ниспадала к ногам. Хейли потрогала одну из анютиных глазок, вышитых на лифе, не веря, что это на ней такое роскошное платье. Она казалась себе принцессой из сказки.
В дверь постучали.
— Войдите, — откликнулась она рассеянно, не в силах оторвать взгляд от своего отражения.
— Хейли, ты не могла бы… — Увидев сестру, стоящую перед зеркалом, Памела замерла. — Хейли! Какое чудесное платье! Где ты его взяла?
— Это подарок.
— Подарок? От кого?! — И Памела потрогала пальчиком прекрасный муслин.
— От Стивена, — тихо ответила Хейли. Памела от удивления раскрыла рот.
— Но где же он достал его? И откуда у него такие деньги? Оно ведь стоит целое состояние.
— Понятия не имею. — Хейли покачала головой. — Все, что я знаю, — это то, что сверток, когда я вернулась из города, лежал вот здесь. К нему была прикреплена карточка. Она там, на кровати.
Памела подошла к кровати, взяла карточку и прочла единственную написанную на ней фразу. Потом взглянула на сверток и ахнула.
— А ты видела все остальное?
— Что остальное? — рассеянно спросила Хейли. Она не могла оторваться от созерцания платья и переключиться на что-то другое.
— Ты только посмотри, — прошептала Памела. — Ты видела когда-нибудь такую красоту?
Хейли повернулась — и замерла. Памела держала в руках сорочку. Белье было ослепительно белого цвета, а ткань соткана так тонко, что казалась прозрачной.
— Боже праведный! — воскликнула Хейли, подходя к сестре.
Они доставали из свертка вещи одну за другой. Прозрачные шелковые чулки, подвязки из атласа цвета слоновой кости, украшенные ленточками цвета морской воды, пара атласных туфелек такого же цвета. Хейли сунула ноги в туфельки. Они оказались ей впору.
— Ах, Хейли, — прошептала Памела, — наверное, он купил это, чтобы ты надела завтра вечером. Очень романтично!
— Не могу в это поверить, — сказала ошеломленная Хейли. — Как он сумел это сделать? Где он взял все это? Откуда он узнал о размерах? — Она вспыхнула, вспомнив, что Стивен прикасался к ее телу почти везде. И мог составить представление о точных размерах ее одежды.
— Должно быть, он очень любит тебя, — тихо проговорила Памела. Она схватила сестру за руки и крепко сжала их. — Я так рада за тебя. Мне очень нравится мистер Барретсон, и если он сделает тебя счастливой, я приму его с распростертыми объятиями.
Хейли перевела испуганные глаза от дивных туфелек на сияющее личико Памелы.
— Ты действительно думаешь, что он меня любит?
— Конечно, — ответила Памела, нимало не сомневаясь в своих словах. — Мужчина ни за что не сделает женщине такого подарка, если не испытывает к ней сильной любви.
Хейли закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Ах, Памела. Надеюсь, ты права.
— Конечно же, права. — Памела порывисто обняла ее. — А теперь давай-ка снимем это платье, пока ты его не измяла.
— Вот подожди, едва мистер Барретсон увидит тебя в нем, тут же упадет на колени и признается в вечной любви, — предсказала Памела.
Рука об руку сестры вышли из спальни и спустились вниз, В холле они встретили Стивена. Памела, застенчиво улыбнувшись, извинилась и ушла, оставив Стивена наедине с Хейли.
Хейли раскрыла было рот, чтобы поблагодарить его за подарок, но все слова вылетели у нее из головы, когда она заметила его подбородок, покрытый множеством порезов.
— Господи, что с вашим лицом? Он грустно усмехнулся.
— Я побрился.
— Вы порезались?
— Это все моя гордость. Боюсь, что бритье не относится к тем видам деятельности, в которых я преуспел.
— Тогда почему же… — Она запнулась. — Вы побрились из-за того, что сказала тетя Оливия?
— Вероятно. — Он пожал плечами. — А Эндрю хотел, чтобы ему дали урок бритья.
Сердце у Хейли забилось неровно. Господи, да он просто замечательный! Изрезал себе лицо, чтобы угодить старухе и подростку!