— Вам не трудно принести мне еще бокал вина? — спросила Лорелея хриплым голосом.
Стивен внимательно посмотрел на нее. Откровенный призыв читался в ее глазах. Лучший способ поощрить Хейли провести вечер с Поппледартом, — это найти себе занятие на стороне.
— Бокал вина? Разумеется.
И он направился туда, где стояли графины, довольный, что может отвлечься от своих мучительных раздумий.
Во время обеда вид у Хейли был довольный, она улыбалась, но внутри буквально кипела. Лорелея сидела во главе стола. Джереми располагался по правую руку от нее, а по левую — Стивен. Сидя рядом с Джереми, напротив Стивена, Хейли, мучительно страдая, смотрела, как Лорелея на протяжении всей трапезы отчаянно флиртует со Стивеном, улыбаясь ему глазами, прижимаясь к его плечу ложбинкой между грудей.
Но что еще больнее — Стивен тоже флиртовал с ней, Медленной, неотразимой улыбкой он скользил по Лорелее, зеленые глаза оценивали ее пылким взглядом, от которого Хейли хотелось кричать.
Как ни пыталась она отрицать это, она ревновала. Безумно и яростно, позеленев от ярости. Всякий раз, когда гортанный смех Лорелеи достигал ее слуха, и всякий раз, когда хорошо знакомый рокот голоса Стивена обволакивал ее, Хейли охватывало желание запустить в них чем-нибудь. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой жалкой и неуместной среди людей.
В отчаянии она занялась Джереми, будучи не в состоянии слушать и смотреть на Стивена и Лорелею. Джереми же в течение всего обеда развлекал ее, ухаживал за ней и говорил комплименты. Хейли немного отвлеклась и поговорила с Маршаллом, но по другую руку от него сидела Памела, так что все внимание доктора было устремлено туда.
Хейли попробовала насладиться роскошной едой — жареными фазанами с горошком и сливками, разнообразной рыбой, но у всего ей чудился привкус пепла. Уязвленная до глубины души, она старалась поддерживать разговор с Джереми, но сердце ее в этом не принимало участия. Бросив взгляд через стол, она увидела, как Лорелея медленно провела кончиком пальца по рукаву Стивена. Он отозвался на этот жест, прикоснувшись своим бокалом к ее. Нет, сердце Хейли определенно не вставало биться.
Сердце ее рвалось на части.
Глава 20
После обеда в гостиной были устроены танцы. Пока все ели, слуги отодвинули мебель, и оркестр, состоявший из трех человек, расположился в углу этого просторного помещения.
Джереми протянул Хейли руку:
— Окажите мне честь, Хейли.
Хейли не хотелось танцевать. Ей хотелось домой. И хотелось сорвать с себя это проклятое платье и швырнуть в лицо негодяю, подарившему его.
Заставив себя улыбнуться, она ответила:
— Конечно.
Они танцевали кадриль, и, сосредоточившись на замысловатых фигурах, Хейли почти забыла о своем возмущении. Когда танец закончился, Джереми отошел, чтобы принести ей стаканчик пунша.
Хейли оглядела комнату. Заметив смеющихся Памелу и Маршалла, стоявших рядом с оркестром, Хейли даже улыбнулась. Лицо Памелы лучилось счастьем, и Хейли искренне порадовалась за сестру.
Но тут ее взгляд случайно обратился к французскому окну. И улыбка застыла на ее лице безжизненной маской — она увидела, как Стивен выскользнул в сад, а спустя мгновение, оглядев украдкой гостиную, следом за ним исчезла и Лорелея.
— С меня хватит, — прошептала Хейли.
Она была взбешена и едва могла говорить, а сердце болело так, что не давало вздохнуть. Она перешла в тот конец комнаты, где стояли Памела и Маршалл.
— Маршалл, для вас не составит труда отвезти сегодня Памелу домой? Я неважно себя чувствую и хочу попрощаться.
На лице Маршалла отразилось беспокойство.
— Вы немного бледны, — согласился он. — Нехорошо с желудком? Хотите, я дам вам попить?
Хейли отрицательно покачала головой — она должна уйти. Немедленно уйти.
— Нет, у меня на самом деле болит голова. — «Вернее, сердце». — Приеду домой и сделаю себе питье. Мне нужно только знать, что вы благополучно доставите Памелу домой.
— Я поеду с тобой, — проговорила Памела, не скрывая своего беспокойства.
Хейли обернулась к сестре и взяла ее за руки.
— Прошу тебя, останься, — умоляющим голосом сказала она. — Мне очень хочется, чтобы ты хорошо провела время. А я должна уйти. — Голос ее сорвался на болезненный шепот. — Я должна уйти. Сейчас же. Немедленно. Не то я расплачусь и выставлю себя дурой.
— Я провожу тебя до дверей, — сказала Памела, беря сестру под руку.
И они вышли в холл, ожидая, пока подадут двуколку.
— Я знаю, что тебя беспокоит, Хейли. Я вижу, как она вешается на шею мистеру Барретсону. Но это еще не значит, что он…
— Они вышли вместе на террасу, — сказала Хейли прерывающимся шепотом.
— Ах, Хейли! — И Памела, обняв сестру, крепко прижала к ее себе.
Услышав, как Памела прошептала нечто не совсем салонное, а скорее из арсенала бравого Уинстона, Хейли едва не рассмеялась.
— Желаю тебе хорошо провести вечер с Маршаллом, — сказала она, высвободившись из объятий Памелы. — А утром расскажешь все подробности.
Наконец объявили, что двуколка подана, и Хейли покинула дом. Устроившись на сиденье, она взя в руки поводья и пустила Самсона резвой рысцой. Заплакала она только тогда, когда отъехала на приличное расстояние от дома Лорелеи Смит.
— Где Хейли? — спросил Стивен у Памелы спустя полчаса.