На все эти вопросы есть один ответ: флаги отпугивают ученых. По крайней мере, ученых Западной Европы. Отпугивают потому, что их использование столь невероятно прочно укоренилось в современном мире, что сохранить необходимую дистанцию при попытке проанализировать их происхождение, историю и функционирование практически невозможно. И особенно они отпугивают тем, что некоторые современники так ими дорожат, что это даже в наши дни может привести ко всяческим злоупотреблениям, ненужным эмоциям и нежелательным идеологическим последствиям. Политические и военные события напоминают нам об этом практически ежедневно. Поэтому кажется, что чем реже говоришь о флагах, тем лучше.
Недоизученный объект истории
Во Франции и соседних странах гуманитарные науки и в самом деле почти не затрагивают этой темы. Впрочем, я не уверен, что по этому поводу стоит расстраиваться. С историографической точки зрения существует очевидная связь между тоталитарными режимами и эпохами, с одной стороны, и исследованиями ученых и политологов в области государственной символики и национальной идентичности — с другой. Тот факт, что европейские демократии со времен последней войны, и даже с более раннего времени[624], выказывают равнодушие к этим вопросам, не кажется мне столь уж прискорбным. Напротив, по тем же самым причинам я не уверен и в том, что нужно испытывать восторг по поводу возобновившегося в последние два десятка лет интереса к этим вопросам у наших правительств и некоторых исследователей. Это нельзя назвать ничего не значащим, или безобидным, или случайным фактом. Наука всегда остается дочерью своего времени.
Как бы то ни было, сами по себе флаги пока еще не вызвали к себе большого интереса, и сам этот факт объясняет, почему изучающая их дисциплина, вексиллология, нигде еще не приобрела научного статуса. Ей повсеместно увлекаются только коллекционеры военной атрибутики и знаков отличия и различия. Они пишут по этому поводу монографии, публикуют периодические издания, составляют каталоги, однако их публикации чаще всего бесполезны для историков: информация в них обрывочна и противоречива, точность отсутствует, уровень эрудированности зачастую оставляет желать лучшего, но главное — нет умения по-настоящему проблематизировать предмет изучения — исследовать флаг как полноценный социальный феномен[625]. Вексиллология пока еще не наука. К тому же она либо не сумела, либо не захотела воспользоваться последними достижениями большинства других общественных наук или их междисциплинарными наработками совместно с лингвистикой; вклад семиотики, к примеру, практически ей неизвестен, что по меньшей мере удивительно для дисциплины, которая изучает знаковую систему. Поэтому вексиллология, в отличие от геральдики, оказалась неспособной обновить свои методы и вывести исследования на более высокий уровень. Кроме того, в настоящий момент между двумя этими дисциплинами почти нет точек соприкосновения, а специалисты по геральдике — и в этом они неправы — склонны пренебрегать вексиллологией, тем самым оставляя ее вариться в собственном соку.
Между тем флаги и их предшественники — знамена[626] (илл. 7 и 5), стяги, гонфалоны, штандарты и т. д. — являются ценными документами политической и культурной истории. Представляя собой одновременно эмблематические изображения и символические объекты, они подчиняются жестким правилам кодирования, а их использование регулируется особыми ритуалами, которые со временем поставили их в центр национально-государственного церемониала. Однако они существовали не во все времена и не во всех культурах. Даже если ограничиться европейскими обществами, рассмотрев их в долговременной перспективе, сразу встает целый ряд вопросов. Например, с какого времени некоторые группы людей начали «эмблематизировать» себя именно с помощью ткани, цвета и геометрических фигур? С какого времени они стали с этой целью закреплять куски материи на вершине древка? Где, когда и как эта практика, поначалу более или менее эмпирическая и ситуативная, трансформировалась в полноценную систему кодов? Какие формы, какие фигуры, какие цвета задействовались для организации и упорядочивания этих кодов? И — самое главное — когда и как осуществился переход от матерчатых флагов, развевающихся на ветру и видимых на расстоянии, к изображениям, заряженным тем же эмблематическим или политическим содержанием, но выполненным уже не на текстиле, а на носителях из самых различных материалов, и притом зачастую рассчитанных на рассматривание вблизи? В немецком языке, в отличие от французского, это фундаментальное изменение отразилось в использовании двух разных слов: Flagge (матерчатый флаг) и Fahne (флаг или изображение флага вне зависимости от конкретного материального воплощения[627]).
624
На ум приходит, в частности, судьба любопытной книги Арнольда ван Геннепа: Arnold van Gennep. Traite comparatif des nationalites. Les elements exterieurs de la nationalite. Paris, 1923. Незаконченный, написанный слишком рано, одновременно увлекающий и разочаровывающий труд не вошел в историю и сегодня о нем часто забывают, когда речь заходит о наследии великого ван Геннепа. Факт значимый и одновременно достойный сожаления.
625
Библиографию, посвященную работам о флагах, можно найти в справочнике: Smith W. The Bibliography of Flags of Foreign Nations. Boston, 1965. Пособия по вексиллологии в большом количестве издаются на всех языках (особенно на английском); часто они довольно посредственного качества. Из изданий на французском можно выделить: Smith W., Pasch G. Les Drapeaux a travers les ages et dans le monde entier. Paris, 1976 (перевод и адаптация американского издания, содержащего множество ошибок и исторических натяжек). Зато можно найти серьезные исследования по истории того или иного конкретного флага. Например: Wentsche P. Die deutschen Farben. Heidelberg, 1955; Henningsen H. Dannebrog og flagforing til sos. Kbenhavn, 1969. Особое место в вексиллологической литературе занимают превосходные труды замечательного ученого Отфрида Нойбекера, в частности: Neubeскеr О. Fahne // Reallexikon zur deutschen Kunstgeschitchte. Munchen, 1972, H. 108.
626
Из всего многообразия вексилларных знаков, современная французская терминология которых пока не совсем устоялась, специалисты по геральдике имеют обыкновение обозначать словом «знамя», banniere, полотнище прямоугольной формы, широкий край которого зафиксирован на древке. Это нечто вроде гонфалона без хвоста. В XII в. именно на знаменах, которые широко использовались в феодальную эпоху сеньорами, собравшими в поход своих вассалов, преимущественно изображались первые гербы. Помимо этого узкого значения, связанного с феодальными структурами и организацией похода, слово banniere может у некоторых авторов приобретать более расплывчатый смысл, соответствующий старофранцузскому enseigne или латинскому vexillum, и обозначать всякого рода эмблематические знаки большого размера, водруженные на древко. С XVII в. слово enseigne, до тех пор имевшее весьма общее значение, тоже приобретает более специальный смысл и начинает, как правило, обозначать военную командную эмблему, служащую сигналом к сбору войск. Что касается слова «штандарт», etendard, то оно изначально обозначает знамена треугольной формы, основание которых закреплено на древке, а свободный конец развевается на ветру; впоследствии штандарт приобретает более квадратную форму и слово в большей степени специализируется на обозначении знамен кавалерийских частей.