Что касается пыток, то очевидна следующая закономерность: чем более поздним временем датируется процесс, тем чаще животное, обвиненное в совершении преступления, мучают перед исполнением казни. Имело бы смысл сопоставить эволюцию наказаний, применяемых к животным и применяемых к человеку с XIII по XVII век. Причиняют ли мужчинам и женщинам, приговоренным к смертной казни, все больше и больше физических страданий перед смертью — точно так же, как и животным, начиная с XIV века? Особенно если преступление было совершено в отягчающей форме или при отягчающих обстоятельствах, таких как коварство и предумышленность, беспощадность к жертве, проявление крайних форм жестокости и насилия, большое количество пролитой крови и т. д.[47] Эти отягчающие обстоятельства
иногда учитывались в процессах против животных, определяя те наказания или ритуалы, которые предшествуют казни или следуют за ней: выставление напоказ, волочение, калечение, осквернение и уничтожение трупа. Иногда отягчающим обстоятельством считался день или определенный период в году, в который было совершено преступление. Так, в 1394 году в Мортене в Нормандии свинья перед повешением была подвергнута волочению и поруганию не просто за то, что убила ребенка, но и за то, что наполовину сожрала его, и случилось это в пятницу, в постный день[48].
Историография, не оправдавшая ожиданий
Несмотря на то, что эти процессы, засвидетельствованные в различных областях Западной Европы начиная с XIII века, представляют огромный интерес, как в историческом и юридическом, так и в антропологическом плане, они по большей части еще не дождались своих исследователей. Только несколько юристов и историков права XIX — начала XX веков проявили к ним интерес. Некоторые посвятили этой «забавной», развлекательной и даже пикантной, по их мнению, теме часть своей диссертации или даже всю диссертацию целиком[49]. Одним из первых, кто высказал иную точку зрения и осознал всю значимость изучения подобной темы, был Карл фон Амира (1848-1930), реформатор этноистории германского права, дисциплины, основы которой были заложены в эпоху романтизма. К сожалению, он посвятил этой теме лишь одно небольшое исследование, которое не имело почти никакого резонанса[50]. Так что процессы против животных по-прежнему оставались сюжетом «исторических анекдотов» наравне с другими curiosa ridiculosa[51] прошлого.
По правде говоря, работать над подобной темой непросто. Зачастую архивные материалы по таким процессам сводятся к мизерным крохам, рассеянным по запутанным лабиринтам хранилищ. Как во Франции, так и в соседних странах старые судебные учреждения устроены настолько сложно, что исследователи подчас не решаются забираться в их архивы. А между тем, для
изучения истории повседневности, как и для изучения особенностей мировосприятия эпохи, судебные архивы, несомненно, являются самыми содержательными из всего, что оставило нам позднее Средневековье. Кроме того, некоторые юристы XVI-XVII веков уже частично подготовили почву для изучения интересующей нас темы: задавшись вопросом о законности и эффективности подобных процессов, они составили несколько сборников судебных случаев, а порой и самых настоящих трактатов, которые, несмотря на свой отрывочный характер, могут послужить точкой отсчета для наших исследований[52].
Среди этих юристов следует упомянуть Бартелеми де Шаснё (Chasseneuz, 1480-1541), бургундского магистрата, более известного под именем Шасне (Chassenee). Он начал свою карьеру как королевский адвокат в судебном округе Отён (1508), а закончил ее в должности председателя парламента Экса, на влиятельном судейском посту, занимая который, он боролся против вальденских деревень Прованса[53] (1532). Шасне оставил после себя множество трудов, в том числе книгу комментариев к «Бургундской кутюме»[54] и, самое главное, сборник разъяснений по различным вопросам юриспруденции. В первой части книги он затрагивает ряд вопросов, касающихся порядка «судебных процедур, применяющихся против вредоносных животных». В легенде более позднего происхождения, возможно, выдуманной протестантским автором с целью высмеять Шасне, утверждается, будто в 1517 году Шасне пришлось по долгу службы защищать перед церковным судом Отёна крыс, наводнивших город и его окрестности. Искусство выступать в суде, должно быть, создало ему «репутацию добропорядочного и талантливого адвоката»[55]. Шасне не пишет об этом деле в своей книге, но, упомянув несколько похожих дел, составляет список наиболее «вредоносных» животных, которые наносят урон урожаям: в него попадают крысы, лесные мыши, полевки, долгоносики, слизни, майские жуки, гусеницы и другие «вредители». Затем он ставит ряд вопросов и пытается на них ответить, опираясь одновременно на мнение властей, на нормы обычного права и на уже существующие судебные прецеденты. На вопрос о том, следует ли привлекать всю эту мелкую живность к суду, он без раздумий отвечает утвердительно. Нужно ли вызывать в суд самих вредителей? Да. Если имеет место неявка в суд, может ли вместо них представительствовать доверенное лицо (адвокат), назначенное судом? Да. Какой суд правомочен рассматривать эти дела? Церковный суд, то есть суд епископа. Имеет ли суд право предписать грызунам и насекомым покинуть территорию, которой они наносят вред? Да (вместе с тем Шасне признает, что большинство из них поедают урожай потому, что это их «естественное» занятие). Каким способом следует с ними расправляться? Посредством заклинаний, проклятия, анафемы и даже отлучения от церкви[56]!
47
Подобные задачи ставит перед собой Р. Мюшембле в работах, касающихся Нового времени. См.: Muchembled R. Le Temps des supplices. De l’obeissance sous les rois absolus. Paris, 1992. Подробнее также см.: Carbasse J.-M. La peine en droit franqais des origines au XVIIе siecle // Recueil de la Societe Jean Bodin, t. 56/2, Bruxelles, 1956, p. 157-172.
49
d’Addosio C. Bestie delinquenti, op. cit.; Tobler G. Tierprozesse in der Schweiz Bern, 1893; Kerdaniel E. L. Les Animaux en justice. Procedures en excommunication Paris, 1908; Berkenhoff H. A. Tierstrafe, Tierbannung..., op. cit. (прим. 15).
52
Кроме Бартелеми де Шаснё, о котором речь пойдет ниже, укажем: Pape G. Decisiones. Grenoble, 1490 (см. особенно материалы к quaestio 238: si animal brutum delinquat, sicut quandoque faciunt porci qui comedunt pueros, an debeat mori? Die quod sit — «если неразумное животное совершило преступление, какие иногда совершают свиньи, пожирающие детей, заслуживает ли оно смерти? Я отвечу утвердительно»); Duret J. Traicte des peines et amendes tant pour les matieres criminelles que civiles. Lyon, 1573, 2e ed., Lyon, 1603, p. 436-443; Ayrault P. L’Ordre, formalite et instruction judiciaire, 4e ed., Paris, 1610, p. 602 sq. Эти три труда постоянно переиздавали вплоть до конца Старого режима. Среди многочисленных трудов ученых XIX в., в которых представлена подборка дел, тяжб и процессов, интересных для нашей темы с той или иной точки зрения, обратим внимание на: Dumont С. Е. Justice criminelle des duches de Lorraine et de Bar. Nancy, 1848, 2 vol.
53
Вальденсы — последователи религиозного движения, которое, в частности, было распространено на юге Франции и расценивалось церковью как ересь. Вальденсы ратовали за возвращение к апостольским идеалам, отказ от собственности, бедность и аскетизм, свободное чтение Библии. — Прим. перев.
55
Pons L. Barthelemy de Chasseneuz. Paris, 1879, p. 46; Pignot L. Un juriconsulte du XVIе siecle. Paris, 1881, p. 112.
56
Chassenee. Consilia. Lyon, 1531, Ire partie, § “De excommunicatione animalium et insectorum”.