Все это точно соответствует сходству и различию между человеком и остальной тварью, «землей». Человек отчасти сотворен «от персти» этой «земли», но онтологически он выше нее, поскольку имеет в себе нечто от Божественного начала непосредственно. Отсюда, видимая тварь — «земля» — может являться в должной мере сообразной Творцу только через человека как вершины и средоточия всякого творения, то есть человек оказывается как бы связкой двух миров — Божественного и тварного.
Нельзя удержаться от того, чтобы походя заметить, что «земля № как «мировая материя» во всем многообразии и внутреннем единстве своим форм и объектов — отнюдь не бездушна, отнюдь не является «неживой природой», как ее иногда называют. В противном случае она принципиально не могла бы произвести ничего живого. В книге Бытия сказано: «И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую, и птицы да полетят над землею... И сказал Бог: да произведет земля душу живую, по роду ее, скотов и гадов, и зверей земных, по роду их. И стало так». (Быт. 1, 20-25). Не чудо ли пред нами? Хотя и по Божию повелению, но непосредственно сами вода и земля производят души живых существ (не говоря уж о растениях)! Следовательно, вода и земля (а теперь мы знаем, что это почти синонимы) как бы одушевлены, обладают относительно самостоятельными творческими способностями! Да и в самом деле, Живой Бог не может творить мертвого, не живого! От «персти» такой живой «земли» был отчасти создан и человек, получив затем сверх того непосредственно от Бога «дыхание жизни», то есть некое Божественное начало, чем и стал он, по преп. Серафиму Саровскому, отличаться от прочих животных, которые тоже имеют разум, волю, чувство и даже своего рода «язык», как систему сигналов, передающих определенную информацию.
Вот эта наполненная жизнью тварь «совокупно стенает и мучится», «с надеждою ожидает откровения сынов Божиих», когда в человеке и творении путем оцерковления последнего будет совершенно восстановлено благодатное единение с Богом. Мистически и прикровенно это осуществляется уже в образах и символах церковных.
Необходимость достигать в образе подобия первообразному — всеобъемлющий закон бытия, о чем вкратце мы уже говорили. Вещественные образы и символы непременно должны быть подобны тому, кого они изображают, или тому, что они изображают. Человек в Церкви тоже должен стремиться к воссозданию в себе подобия (преподобия) Богу, но в отличие от вещественных, неподвижных образов и символов, он может достигать этого лишь путем растянутого во времени трудного подвига по правилам православной аскезы.
Закон подобия образа первообразному был известен людям с глубочайшей древности и использовался во всех языческих религиях и магиях (в магиях и оккультизме он используется по сей день). Но если в магии различают образы, символы и действия служат достижению связи или со стихиями и существами видимого мира, или с силами преисподней, то в христианстве образы, символы и действия служат к установлению благодатного единения с Небесной Церковью святых, ангельским миром, с Богом. Кроме того (что очень существенно!) такое единение через образ с Первообразом в Церкви осуществляется во Христе и благодатной силой Святаго Духа.
Насколько изображение сходно с первообразом, — пишет преп. Феодор Студит, — настолько оно и участвует во всецелом подобном ему толковании, не присоединяя к поклонению и вещество, на котором оно находится. Природа изображения в том и заключается, что оно тождественно с первообразом в отношении подобия, а различается по значению сущности» (природы — о. Л.). (Преподобный Феодор Студит. Творения. СПб. 1907, т. 1, с. 186-187). «Первообраз и образ некоторым образом имеют бытие друг в друге», — говорит он же. Это оказывается непосредственно в том, что благодатные силы первообразного становятся присущими образу, действуя в нем и через него — на человека. Данное утверждение византийской (то есть Православной) теории образа является основополагающим. В нем, по мнению В. М. Живова и других исследователей, решительно преодолевается неоплатонизм ареопагитик (если он в них был, ибо многие ученые в этом теперь сомневаются). О присутствии сил (энергий) первообраза в образе согласно учат Иоанн Дамаскин, Феодор Студит, Григорий Палама, другие отцы).