Исполнительный комитет Севастопольского совета снарядил и специальную экспедицию на остров Березань, на котором были расстреляны в 1906 г. лейтенант П.П. Шмидт и другие руководители восстания на крейсере «Очаков». Туда было направлено посыльное судно «Принцесса Мария» с отрядом матросов. Уже 16 апреля этой экспедиции удалось обнаружить захоронение. Прах моряков поместили в роскошно убранные железные гробы, была отслужена церковная панихида, а на месте казни при участии корабельного священника установили деревянный крест. Гробы были доставлены в Очаков, а затем в Одессу, где их торжественно пронесли по улицам городов. В Очакове и Одессе состоялись митинги, шествия, были совершены торжественные заупокойные службы, в Одессе панихиду отслужил архиепископ Херсонский и Одесский. Показательна проповедь одного из священников: «Дадим, подобно Шмидту, слово ни перед чем не останавливаться от намеченной цели свободы, равенства и братства. В этом проявится наибольшее уважение к увековечению памяти истинного сына в России». Наконец останки «борцов за свободу» были доставлены в Севастополь. Когда корабль входил в бухту, то все суда Черноморского флота приветствовали его салютом с приспущенными кормовыми флагами, оркестры играли «Коль славен…». На флагманском корабле был поднят сигнал «Вечная память борцам за свободу, павшим в 1905 году». По настоянию родственников погибших решено было устроить «смешанные» похороны — гражданско-религиозные. В панихиде участвовали высшие представители православного духовенства города, включая епископа Севастопольского. Церемония представляла собой яркую оборонческую демонстрацию: рядом с хоругвями, многочисленными венками, красными знаменами, серебряными венками и портретами лейтенанта Шмидта несли лозунги «Победа над Германией — путь к братству народов». Портреты Шмидта были и на многих красных знаменах[159].
В организации похорон в Севастополе активную роль играло командование Черноморского флота во главе с адмиралом А.В. Колчаком, который использовал и эту торжественную церемонию для укрепления своего влияния и распространения идей оборончества. Во время церемонии захоронения адмирал первым шел за гробом лейтенанта Шмидта, его сопровождали чины штаба командующего флотом[160]. Колчак тем самым давал понять, что именно командование флота и оборонческие организации являются истинными продолжателями дела лейтенанта Шмидта. Показательно, что в соответствии с приказом адмирала Колчака имя Шмидта было присвоено клубу офицеров Черноморского флота. На Черноморском флоте был создан также особый фонд имени Шмидта. Севастопольские чиновники, например, сдавали свои ордена в этот фонд[161]. Сложно предположить, чтобы это происходило без санкции адмирала Колчака.
В некоторых оборонческих резолюциях командование флота даже изображалось как продолжатель дела революционеров 1905 года. Служащие станции Сокологорное, Южной железной дороги заявляли: «Гордимся и верим, что славные потомки Шмидта и Матюшенко приложат все силы и разум довести войну до победоносного конца и удержат вырванную из рук тиранов — свободу. Да здравствует славный Черноморский флот! Да здравствует адмирал Колчак! Да здравствует свободная Россия! Ура Черноморскому флоту и ее вождю адмиралу Колчаку!». Показательно, что газеты, сочувственно относившиеся к адмиралу, печатали такие воззвания[162]. Колчак воспринимался частью оборонцев как «славный продолжатель» дела лейтенанта Шмидта. Вряд ли адмирал был рад такой роли, однако отказываться от нее в сложившихся условиях было бы самоубийственно. Ради достижения тактических преимуществ Колчак, возможно, неохотно, но активно и творчески способствовал развитию революционного культа лейтенанта Шмидта, наиболее известного борца за свободу. Адмирал временно укреплял свой политический статус, но одновременно он способствовал созданию таких правил политической игры, которые затрудняли его конечную победу.
159
Крымский вестник. Севастополь, 1917. 11, 26 мая;
160
Крымский вестник. Севастополь, 1917. 11 мая.;
161