8. Мистер Бонер в джинсах
Я закидываю в рот очередную конфету, слушая болтовню ребят. Честно говоря, я подумывал остаться дома и посмотреть что-нибудь, но это чертова традиция, которую я не хочу нарушать. После каждой вечеринки мы приходим сюда, чтобы поговорить, выпить и поесть.
Ничего особенного, и мне это даже нравится. Особенно с M&Ms. Я улыбаюсь про себя и бросаю взгляд на стол, за которым сидят Лейла и ее лучшая подруга.
Бенсон и Мур только что вошли и остановились, чтобы перекинуться с ними парой слов.
Внезапно Мур поворачивается на платформе и идёт к нам с недовольным лицом.
Интересно, что случилось, что его так разозлило?
Он опускается на стул напротив меня и бормочет под нос:
— Чертова сука.
— Кто?
Я отрываю взгляд от стола и фокусируюсь на нем.
Он смотрит на меня и заставляет улыбнуться.
— Эта цыпочка Ава. Она горячая штучка, но полная сука.
— Ава? — Переспрашивает Клэй, ошеломленный. Мур смотрит на него и кивает. — Ну, у нее, конечно, есть мужество постоять за себя, но называть ее сукой? Да ладно.
— Не припомню, чтобы я видел тебя таким пораженным.
Я пихаю его в ребра, но он смеется.
— Я не влюблен.
Клэй делает глоток безалкогольного пива.
— Я просто констатирую очевидное.
— Что значит, она покинула твою кровать?
Голос Лейлы прорезает атмосферу, и все смотрят на их стол. Я пытаюсь расслышать, что первокурсница говорит своей лучшей подруге, но не могу. Я просто вижу, как она улыбается.
— Думаешь, Бенсон ее трахнул?
Мур сужает глаза, как будто что-то планирует.
— Хм, эта мысль даже не приходила мне в голову. — Бормочет Клэй. — Тебе?
— Мне тоже.
Нет, черт возьми, я не выдам того, что уже знаю. Позже я использую это в своих интересах.
— Может, и так. — Роджерс ставит свою бутылку на стол, наблюдая, как Бенсон разворачивается и идет в нашу сторону. — Он сказал, что она не допускается в команду.
— Мне плевать, что он сказал. Эта цыпочка — та еще штучка, но я должен добавить ее в свою книгу. — Бормочет Мур, в основном про себя. Его взгляд не отрывается от первокурсницы. — Она будет в моем списке, я не сомневаюсь.
— Хочешь заключить пари?
Клэй делает еще один глоток пива. Мур смотрит на него, и на его губах играет настороженная улыбка.
— Да, почему бы и нет? — Он протягивает руку моему лучшему другу. — К зимним каникулам она проведет ночь в моей постели.
— А я говорю, что ты даже пальцем ее не тронешь, не говоря уже о том, чтобы трахнуть. — Роджерс берет его за руку, и они поворачиваются ко мне. — Разбей его.
Я моргаю, кладя свои M&Ms на стол.
— Что получит победитель? Я тоже хочу свою долю.
— Не знаю. — Мур пожимает плечами. — Мне все равно. Пусть будет весело.
— Как насчет… — Клэй замолкает, задумавшись. Внезапно он разражается смехом, неконтролируемо трясясь. — В последний день перед зимними каникулами проигравший идет в класс в платье и полном макияже.
— Тебе пять? — Мур хмурится. — Я сказал, чтобы было весело.
— Это весело. — Я удерживаю его взгляд. — Ты отказываешься?
Он молчит секунду, но потом кивает.
— Неважно. Я знаю, что выиграю.
— А что насчет победителя?
Я снова нажимаю на кнопку, скользя взглядом между ними.
— Победитель… — Мур барабанит пальцами по столу. — Победитель получит пятьсот долларов.
— У меня нет таких денег. — Клэй нахмурил брови. — Как насчет того, чтобы победитель получил бутылку на выбор? Виски? Текилы?
Мур раздраженно закатывает глаза.
— Отлично. Разбей, Томпсон.
Я разнимаю их руки, чувствуя, как в моей голове зарождается странное чувство.
Мне это не нравится.
— Вы только что заключили пари? — Кричит Эванс, наш левый защитник, привлекая внимание к нам троим.
— Может быть.
Мур ухмыляется, украдкой бросая взгляд на столик с девушками.
— На что? — Спрашивает Бенсон.
— Ничего особенного. — Клэй двигается на своем месте. Я знаю его уже много лет. Ему неловко, и он, наверное, уже жалеет, что предложил пари. Это его обычная проблема. Он делает что-то и только потом думает о последствиях. — Ты трахал лучшую подругу своей сестры?
Клэй, тупой идиот.
Утонченность — определенно не самая сильная его сторона.
Бенсон откусывает кусок пиццы, жует и ничего не говорит. Однако его глаза излучают огонь. Он страшно зол, и это не остается незамеченным. Все молчат, ожидая, что он скажет.
— Почему ты делаешь такие выводы?