В дни «Святого Яго» тысячи паломников со всей Испании идут пешком по дорогам в Компостеллу, а перед собором ползут на коленях по брусчатке (попы специально не асфальтируют). Нет среди них богатых, богатые веруют не в бога, а только в деньги. Бедный люд несет сюда последние песо, дабы получить отпущение грехов.
Мы вышли из этого смрадного дома с гадким чувством, и только на улице вдохнули свежего, без церковных бацилл, воздуха.
Последним портом перед Португалией была Байона (на этот раз — испанская). Когда-то первый корабль из экспедиции Колумба, вернувшись с Запада, подошел к родной земле как раз у Байоны. Обезвоженные моряки брали воду из местного колодца, и была она для них слаще меда. Сейчас на этом месте возведен колодец-монумент.
Португалия
Peniche (Пениши) был вторым португальским портом и тридцатым по счету после выхода из Англии. Мы шли с благоприятным северным пассатом, несли паруса «бабочкой»: правый борт — стаксель с гиком спинакера, левый борт — грот с гиком, выставленным до предела за борт, и 3-4-балльный ветер был превосходным для этой системы. Правда, профессиональные яхтсмены называют ее не «бабочкой», a «goose wing» — «гусиное крыло». Почему такое название — не знаю.
Мы ошвартовались к внешнему причалу марины в полночь, а утром рыболовные суда, выходившие одно за другим в море, развели такую волну, что невозможно было стоять, и мы перешли во внутренний бассейн. Вскоре сюда стали заходить яхты. Сначала английская «Nicolson-38», на которой супружеская пара, завершившая кругосветку, возвращалась домой. Затем пришел норвежец, которого вчера мы видели в предыдущем порту. Следующим был испанец — яхта «Susu».
Гина помогла ему швартоваться, мы подружились и позже некоторое время шли вместе вдоль побережья Португалии. Последней была финская яхта с двумя мужчинами. Они шли с Канар в Хельсинки. Мы смотрели на эту яхтенную «активность» и думали: как много людей плавает на маленьких парусниках.
Недалеко от порта стоит цитадель-крепость, мрачная, серая масса камня, олицетворяющая кровавые нечеловеческие деяния властителей. Во времена Салазара в крепости содержались политические заключенные.
Гина дважды снимала документальные фильмы об этой тюрьме. Первый раз — 27 лет назад после падения фашистской диктатуры. Десять лет спустя она сделала фильм о португальском коммунисте, который бежал из крепости, спустившись ночью по веревке из простыней. По его расчетам, длины веревки должно было хватить почти до воды. Но это «почти» оказалось многометровым, и он летел, не зная куда упадет — в море или на скалу. Проплыв в темноте против сильного течения больше мили, он почти бездыханным выбрался на пляж, где его утром заметил рыбак и спрятал.
В одной из камер многие годы томился пламенный коммунист Алваро Куньял. Там сейчас размещена экспозиция его картин. Он был талантливым художником. Мы купили альбом с репродукциями его рисунков и покинули мрачные коридоры тюрьмы.
Было тяжело на душе не столько от увиденных камер, сколько от того, что власть в Португалии захвачена ставленниками США. Они не боролись с фашизмом, они не сидели в тюрьмах, как коммунисты, но они путем обмана, с помощью ЦРУ взяли власть.
В порту Sines — следующий наш порт — родился знаменитый Васко да Гама. Монументальная каменная фигура его стоит на высоком обрыве.
Изучая в школе «Эпоху великих географических открытий», мы знали, что Васко да Гама первым дошел до Индии в 1497 году. Меня, школьника, еще тогда удивляла эта формулировка — «эпоха открытий». Ведь в местах, куда приходили европейцы, жили люди, зачастую более цивилизованные, чем пришлые — христиане с огнестрельным оружием в руках. Это смотрится так: зашел к соседу в дом, открыл дверь, избил его, забрал все, что понравилось, и сказал: «Я сделал географическое открытие».