Для нас с Гиной это было чудесное приглашение: вместе мы побывали уже на многих маяках, а моя коллекция пополнится еще одним необычным из-за ошибки в координатах. Маяк San Cristobal был построен в 1906 году на крыше дома смотрителя. В 1978 году сооружена новая классическая башня, внутрь которой нас повела Маргарита. По спиральной лестнице мы поднялись наверх, осмотрели оптическую систему, аварийную газовую горелку, автоматически зажигаемую в случае обесточивания. Маргарита по специальности геолог, позже изучала электросистемы и вот уже десять лет работает смотрителем маяков на острове La Gomera (их всего 4, San Cristobal — главный). Спустившись вниз, мы включили GPS, обошли вокруг башни. Глобальная навигационная система дает точность ±10 метров. Координаты маяка, естественно, оказались такими, как показано на адмиралтейской карте, а не на документе. «Казнить надо таких специалистов», — сказала расстроенная Маргарита, а Гина рассмеялась и добавила по-украински: «Вбил мало» (я научил ее некоторым фольклорным выражениям вроде «крыша поехала» и пр., и она иногда вставляет их в английскую разговорную речь: эффект — на всю ивановскую). Через две недели вышел очередной номер журнала «La Gomera hoy» («Гомера сегодня»), в котором издатель-журналист Alvaro напечатал хорошую статью о маяке и Маргарите, а в конце статьи поместил коротенькую фразу: «Один русский капитан нашел ошибку в одну милю в официальных координатах San Cristobal». «Знай русских!» — рассмеялся я.
На понтоне «В» — напротив нас, где нет электричества — стоит, и, видимо, давно, яхта «Cantabrica» с потрепанным британским флагом, правильнее сказать, с кусочками флага. На ней живет семья: Екатерина — англичанка, Ханнес, ее муж — немец и трое детишек — шести, пяти лет и годовалый. Своей кормой они стоят в каких-то десяти метрах от нас, и мы из чисто житейского любопытства часто наблюдаем за ними. Дети везде остаются детьми: если приспичило пописать — они без лишнего стеснения приседают на корточки и делают за борт. Они радуются всему и долго не держат обиды. Поэтому мы слышали больше смеха, чем плача. Хотя плач на этой яхте должен быть. Ханнес не работает, часто пьет, кажется, балуется наркотиками; живут они на пособие, которое он получает из Германии как безработный и многодетный. Его отец — уважаемый человек, почетный консул ФРГ на Азорских островах. Екатерина страдала от такой жизни, дети не были ухожены из-за бедности. Мы встречали их иногда в городе, детишки были одеты не в лучшее. Приехала Екатеринина подруга из Англии, посмотрела и сказала: «Как ты живешь, глупая! Бросай этого пьяницу и уезжай, я помогу». Екатерина сказала мужу, что забирает детей и едет в Испанию. Вечером они все сидели в кокпите, и мы слышали, как Ханнес плакал: «Я люблю моих детей».
У нас был гость — наш друг Брайн из Лондона, Гинин кинооператор. В погожий день мы решили прокатить его по морю, подняли утром паруса и пошли в соседний порт Santiago — на юге острова. Погода была почти маловетреная, и все было хорошо. Возвращались под вечер. Подходя к марине, увидели вертолет, который летал тревожными галсами вдоль побережья, как будто искал что-то в море. Швартуясь, мы заметили, что около яхты с детьми стоят несколько полицейских и разговаривают с Екатериной. Оказывается, Ханнес вчера оставил в офисе марины письмо для жены и исчез. В письме он написал, что не может жить без детей и уходит к звездам, то есть уходит из жизни. Два дня вертолет и катера искали тело. Екатерина обнаружила, что со всех фотографий муж вырезал свое лицо, как бы не желая, чтобы его узнали по снимкам, исчезли паспорт и теплые ботинки (был конец января). Через несколько дней вдруг звонок в марину из Германии — Ханнес. «А папа говорил, что пойдет к звездам, — сказала нам маленькая 6-летняя дочка Екатерины, — а пошел в Германию». Произнесла она это таким наивным детским голоском, видимо, не осознавала, что значит «уйти к звездам».