Шторм помог принять решение не пересекать Бискай по прямой, а идти вдоль «бережка», от одной гавани до другой. И замелькали порты-убежища (флотский термин), как кадры кинофильма. Днем — переход, ночь — в гавани или яхт-клубе. Как только прогноз погоды «прояснялся» — делали следующий «прыжок». Были трудности, усталость, опасные моменты и радостное настроение первооткрывателей, вернее сказать, начинающих авантюристов (aventure (фр.) — приключение) — идем на Зюйд, идем в Неизвестность. Где закончится наш «Зюйд» — мы не знали. (Он закончится в Аргентине, на пятидесятом градусе южной широты.)
К реке Гаронна, одной из главных судоходных рек Франции (через нее и систему каналов можно пройти из Бискайского залива в Средиземное море), мы подходили вечером, подходили не спеша, закрутив стаксель на две трети. Но даже при таком «носовом платке» скорость держалась больше трех узлов. Лоция рекомендует заходить в реку и в порт Руайон (куда мы направлялись) после наступления малой воды, так как при отливе в устье образуются очень крутые волны — следствие противоборства суммарного речного и отливного течения с западным ветром. Мы подошли чуть рановато, как раз в момент малой воды. Волны были высокими и нерегулярными (в отличие от ветровых); целый час мы мучились, прыгая с их вершин. Я стоял на руле, постоянно сбавляя или добавляя обороты двигателя. В порт мы зашли после полуночи, уставшие, но радостные. Я нежно обнял и поцеловал Гину, радостный вдвойне, что у меня такая милая и мужественная спутница.
От Руайона до французской Байонны (есть еще испанская Байона) 160 миль. 120 миль — песчаный пляж. Берег тянется почти ровной линией: без деревьев, без заметных холмов, без бухт; только на полпути за песчаной косой притаился рыбацкий порт Аркашон. (В. Пикуль в одной из своих книг упоминает об устрицах, доставляемых к царскому столу из Аркашона.) Прогноз погоды позволял дойти до Байонны без остановки, и хоть мне хотелось попробовать местных устриц и узнать, чем они прельщали Николая II, но заход в порт осложнялся из-за «кочующих» банок.
Беда случилась как раз на траверзе этого устричного порта в 5 милях от берега. Под утро на винт что-то намоталось. Застопорив машину, с рассветом (а он наступил в 10 часов) мы увидели за кормой двухметровый шлейф толстой траловой сети. Зацепив ее отпорным крюком и подтянув к борту, стали реверсировать на малых оборотах, надеясь освободиться от намотки. Ничего не получилось. Нырнуть в маске под корпус и обрезать сеть ножом — проще простого. (Позже в Бразилии мне пришлось делать это.) Но крупная мертвая зыбь[2] бросала яхту так сильно, что эта мысль сразу отпала, как только я поставил ногу на нижнюю ступеньку транцевого трапа.
В 11.00 по навтексу[3] получили прогноз погоды назавтра: ветер W8-9 баллов. Было маловетрие, под обоими парусами мы делали 2–3 узла. До Байонны оставалось 55 миль, плюс мы находились на полигоне французских ВМС, где вечером должны были начаться учебные стрельбы. Без намотки мы вышли бы из этой зоны засветло.
Прогноз не позволял долго размышлять. Мы связались на УКВ со спасательным центром (французская аббревиатура — CROSS) и объяснили нашу ситуацию. «Да, завтра ожидается подход циклона, — подтвердили французы. — Мы направим к вам спасательный бот».
Перед заходом солнца мы спустили вялые паруса и закрепили за мачту буксирный канат с подошедшего спасателя. Это небольшое судно с мощным двигателем 55 миль прошло за 2 часа. К нам на борт перепрыгнули два француза, и буксировка началась.
Мы сидели в каюте в теплой одежде — было довольно прохладно без обогревателя. Наши гости не говорили по-английски, но один из них понимал немного испанский, и это помогло скоротать скучные часы буксировки. Время от времени молодой француз выходил в кокпит, очищал желудок за борт и вскоре со слабой улыбкой остался сидеть на свежем воздухе.
2
Мертвой зыбью называют волнение в безветренную погоду, пришедшее издалека. Океанологи утверждают: если штормит у Канады — зыбь может дойти до Бискайского залива.
3
NAVTEX — радиоприбор для приема метеопрогнозов и навигационной информации, передаваемых станциями этой системы.