— Вы не интересовались ее дальнейшей судьбой?
— Это интервью или допрос? — раздраженно бросаю и откидываюсь на спинку кресла. — У нас ограниченное количество времени, так что задавайте вопросы по сути.
Блондинка едва заметно улыбается, роется в сумке и кладет белый конверт на стеклянный столик, многозначительно играя бровями.
— Я могла бы продать фото…
— Не интересно, проваливай, — показываю жестом на дверь и резко поднимаюсь. Сколько раз такое было? Уже достали такие «интервьюеры», которые хотят выбить бабок, угрожая «снимками».
Девушка даже не шевелиться, и я выгибаю бровь, грубо кидая:
— Ну? Или тебе помочь?
— Даже, если это касается Джинет Браун и солиста группы «Fhantom»?
— Ты глухая? Я сказал про-ва-ли-вай, что не понятного?
— Син, проблемы? — открывается дверь и показывается лысая голова Дани, нашего охранника.
— До девушки туго доходит, проведи ее, — недовольно произношу и киваю на побледневшую блондинку. — В следующий раз пусть дают интервью Купер или Билл, достали, бля…
Дани берет неудачного «рэкетира» под локоть, но она не собирается так легко сдаваться, упирается и кричит, что подаст в суд.
— Прости, Син, машина ждет возле черного входа, — виновато говорит охранник и выпроваживает визжащую девушку, от которой вянут уши.
Я надеваю капюшон и солнцезащитные очки, направляясь к дверям, но глаза натыкаются на конверт, который забыла блондинка. Уже хочу выйти, берусь за ручку, но что-то тянет взглянуть, какую «ценную информацию» она собиралась продать. Распечатываю конверт и замираю. Я предполагал, что там будет голый Оззи или Райт, развлекающиеся с фанатками (такое уже случалось) или наподобие. Но на снимках совсем другое: Джи и Киллер, фронтмен группы «Fhantom», входящие в отель в Эдмонтоне.
Глава 32
Ты был единственным, единственным, к кому я могла прибежать. И ты был единственным, кто заставил меня поверить, что я могу быть лучше. Ты умел дать мне почувствовать себя особенной. Да, ты кое-что умел, я пытаюсь собрать себя по кусочкам. Отпустить тебя должно было быть легко, но я люблю тебя и ненавижу это.
Джи
— Пап, переключи, пожалуйста, — утомленно произношу и прикрываю глаза рукой, скрываясь от навязчивого солнечного света. Такое впечатление, будто на радио нечего крутить, кроме этой группы… Да еще такая песня, которая вызывает не самые радужные эмоции и воспоминания.
— А вроде неплохо, очень чувственно, — бормочет отец, но щелкает по проигрывателю — салон заполняет спокойная мелодия.
— Ага, чувственно, — повторяю скучающим тоном и вздыхаю. Видимо он не узнал, что это «Потерянное поколение».
Сквозь стекла автомобиля пробивались утренние лучики солнца — город просыпался. За три года я бывала в Эдмонтоне всего пару раз, навещая маму и детей-сирот в приюте. Больше здесь делать было нечего: Тинки учился в Торонто, Черелин — в Нью-Йорке. Немногочисленные друзья разлетелись кто куда. Мы всегда поддерживали связь и не теряли друг друга — это грело душу. Даже Оззи звонил практически каждую неделю, интересуясь делами и рассказывая про бурную, неспокойную жизнь группы.
Я радовалась успехам и достижениям «Потерянного поколения». Сейчас я ко всему относилась проще и спокойнее, не как раньше. Когда взрослеешь и обжигаешься, взгляд на многие вещи меняется. Ошибки делают сильнее и мудрее, если люди не повторяют их и учатся. Все-таки жизнь делится на взлеты и падения, на черные и белые полосы. Если сегодня все плохо, завтра может принести с собой что-то хорошее и доброе. Человек формируется как личность благодаря жизненным передрягам, проблемам и людям: мы оступаемся, заблуждаемся, выбираем не то и не тех, сворачиваем на неправильную дорогу. Это жизнь, и на определенном этапе мы проходим испытания. Люди приходят, уходят, кто-то остается с нами надолго, а кто-то лишь мимолетно, но каждый человек приносит нам опыт.