— Син… Когда-то ты встретишь девушку, которая затронет за живое и сделает так же больно, как делаешь ты, — вздыхает сестра и грустно улыбается.
— Я похож на влюбленного дебила? — встаю и натягиваю футболку.
— Пока нет, но когда появится…
— Когда появится такой человек, Черри, тогда и будешь выносить мозг с утра пораньше, окей? — беру сигареты и выхожу из комнаты. Слышу позади шаги и качаю головой — моя сестрица чрезмерно настойчивая.
— Я поеду сегодня на репетицию, — ставит перед фактом двойняшка.
Ухмыляюсь и категорично бросаю:
— Нет.
— Что? Но почему? — возмущается за спиной Черелин.
— Ты прекрасно знаешь почему, сестренка.
Выхожу на крыльцо и присаживаюсь на ступеньки, оглядывая зеленый газон и серое небо над головой.
— Объясни, — Черри становится передо мной, заслоняя «прекрасный» вид на деревья, цветы… Выпускаю дым и улыбаюсь.
— Ты отвлекаешь Шема, из-за него мы репетируем до ночи.
Сапфировые глаза сестры вспыхивают, а на щеках появляется еле заметный румянец. Чудачка, она думала, я не знаю об их симпатии друг к другу?
— Это… Ну… Нет вообще-то! Все не так! Ты не можешь запретить слушать музыку, — бормочет сестра и скрещивает руки на груди. — Я тоже фанатка «Потерянного поколения».
— Я знаю, сестренка, но сегодня нет. У нас скоро важное выступление, поэтому надо подготовиться и не ударить в грязь лицом, — выталкиваю дым из легких и задумчиво смотрю на проезжающий мимо автомобиль.
— Важное? — Черри присаживается рядом и ставит локти на коленки, подпирая голову руками.
— Должен приехать какой-то агент со звукозаписывающей компании, будет что-то типа прослушивания. Мы не можем облажаться и упустить такой шанс.
— А Джанис…?
Вздыхаю, тушу окурок и кидаю в пепельницу.
— Пока не знаю, что делать. Я с ней поговорю, потому что ее поведение достало.
Сестра прижимается ко мне, наклоняю голову и обхватываю ее плечо рукой.
— Я приготовила завтрак.
— Тосты с вишневым джемом?
— Угу.
— Ты самая лучшая сестра в мире.
— Так… Может, все-таки возьмешь на репетицию?
Расплываюсь в улыбке, целую ее в макушку и поднимаюсь.
— Нет.
— Будешь сам готовить себе завтраки, неблагодарный!
Моя маленькая сестра не знает, каким уродом я бываю и чем занимаюсь…
Она привыкла видеть во мне самое лучшее, потому что у нее есть только я и Вилсон. Но он так редко появляется в Эдмонтоне, что я даже иногда забываю о существовании родного дяди.
Самое отвратительное — мне нравится происходящее.
Нравится смотреть, как что-то или кого-то пускают по кругу, как молочный дым заполняет небольшое пространство. Нравится, как разум отключается, и я забываюсь в эйфории. Мысли, тело парят где-то далеко от действительности, становится легко, как будто я птица и могу улететь куда захочу.
Холодные пальцы лезут под майку, а мокрые горячие губы облизывают татуировки на шее.
— Мне они так нравятся, Син…
Всем они нравятся. Какие предсказуемые и безликие. Ни на что не годные, кроме одного. Падшие души, жаждущие утолить внутренний голод. Джанис такая же. Она упала, ей нравится купаться в грязи и похоти. Омерзительная… Я не лучше.
— Я люблю тебя, малыш, ты только мой… — шепчет на ухо брюнетка, касаясь влажными губами.
— Тебе нравится быть плохой, Нисса? — поднимаю вверх ее короткую юбку, пробегая пальцами по гладкой белой коже бедер.
— Это нравится тебе, мой черный ангел, — тихо смеется она и хватает с силой за пряди волос.
Отрываю ее руки, сильно сжимая запястья, и заглядываю в стеклянные золотистые глаза.
— Ты мне завтра будешь не нужна. Помнишь?
Ее отрешенный взгляд наполняется болью, но девушка слабо улыбается и шепчет:
— Почему?
— У тебя есть только одна вещь, которая пока что мне интересна. Не забывай об этом или… — наклоняюсь, а уголки губ ползут вверх, замечая, как она сжимается от страха, — я выкину тебя. Поняла?
Подминаю ее под себя и нависаю сверху, задирая коротенький топ. Пальцы легко сжимают тонкую шею, глаза Джанис расширяются от предвкушения, а губы изгибаются в томной улыбке.
— Поняла.
Хватка становится сильнее. Чувствую, как она все время сглатывает, требуя воздуха. Золотистые глаза смотрят с мольбой, страхом и вожделением. Так противно.
— Хорошо, что ты понятливая девочка. Тебе же не надо повторять дважды? — цежу сквозь зубы, глядя в лихорадочно искрящиеся глаза, поднимаюсь и хватаю куртку.