— Слушай, что-то не так?
Если не отвечу, не отвяжется. Ее внезапное появление уже подпортило настроение. Интересно, кто этот «добрый» человек, который додумался позвать Джанис? Надо бы его «поблагодарить».
— Многое не так, — хлопаю дверями. Шум и гам остается за спиной.
— Неужели… — цедит сквозь зубы девушка. — Что, например?
— Не включай режим полной дуры, — как же раздражает, но разговора не избежать. — Твой голос охрип. Ты не дотягиваешь многие ноты в песнях и лажаешь, если еще не заметила. На занятия вокала забила, хотя я запарился повторять, чтобы ты записалась. А, ну да, тебе некогда, — не сдерживаю сарказма. — Достаточно?
Джанис закатывает миндалевидные глаза и тихо смеется, проводя тонкими пальчиками по темно-синим волосам. Ну и, какого черта я трачу на нее свое время?
— Тебя интересует только группа и музыка.
— Именно, — жестко произношу, вкладывая всю злость в одно слово.
— Но мне нужен ты! — вскрикивает эмоционально девушка, а на моей челюсти уже ходят желваки: одно и то же. Снова возвращаемся к дебильному разговору об «отношениях».
— Мы это обсуждали хренову тучу раз. Едь домой, Джанис, — устало выдыхаю и собираюсь наконец-то выйти, но цепкие пальцы обхватывают руку, а грудь прижимается к моей спине, лишая такой возможности.
— Нет! Пожалуйста, Син, пожалуйста! Почему кто угодно, но только не я? — всхлипывает Джанис, кусая дрожащие губы. Удивленно смотрю на ее заплаканное лицо, не чувствуя и капли жалости. Когда-то я считал ее более здравомыслящей, неужели она так отупела и не понимает очевидного?
— Хватит, — встряхиваю девушку, заглядывая в блестящие глаза цвета выдержанного коньяка. — Или охота опуститься до такого уровня?
— Ради тебя и опущусь, — с придыханием шепчет она, обвивая мое туловище руками, а на алых губах играет безумная улыбка.
— Ты потеряла где-то свое достоинство и гордость, — отталкиваю ее и вхожу в шумную комнату, где стоит едкий запах травки, алкоголя, и громко орет музыка. Хватаю бутылку виски, подвыпившую девицу и веду ее в свободную комнату, запирая дверь. Спасибо за испорченный вечер, Нисса.
Серый рассвет медленно заполняет пространство, бросая нечеткие тени на стены и пол. Рядом со мной лежит довольно симпатичная брюнетка с парочкой цветных тату на теле, только вот ее имя из головы вылетело. Кажется, она вчера рассказывала, что часто посещает наши выступления. Встаю, нахожу штаны и роюсь в карманах в поисках сигарет и зажигалки, но там ни черта нет, а курить хочется. Иду в гостиную, хотя захламленное помещение мало ее напоминает — кругом мусор и пустые бутылки. Беру первую попавшуюся пачку, Budweiser[4] и выхожу на балкон. Кожу приятно холодит августовский утренний воздух, но небо вновь заволокло тучами — в Эдмонтоне солнце не частый гость. Наполняю легкие никотином и выпускаю из губ сизый дым, который превращается в лицо Джанис. Отгоняю неприятное наваждение, смотрю на спокойную реку и спящий город.
Я люблю свободу, жить в свое удовольствие и заниматься тем, что умею — музыкой. Молодость дана нам для того, чтобы вспоминать угарные или грустные моменты в компании старых друзей или в кругу семьи. Глупо упускать возможность, чтобы потом сожалеть. Поэтому не хочу сковывать сейчас себя цепями обязательств перед кем-то. Музыка сравнима для меня с кислородом: без нее нельзя жить. Не важно, сколько потребуется времени, но я не остановлюсь и достигну цели. Играть в прокуренных пабах и кабаках не то, чего я желаю. Большего. Чтобы название нашей группы гремело, как вчера на стадионе название группы Metallica.
Черри однажды меня подколола, сказав: «Ты уже удачно разбиваешь женские сердца, не прилагая особых усилий, как знаменитые рок-звезды». Забавно. Хотя в вечной любви я никому не клялся, и луну достать с неба не обещал. Да и стремлюсь добиться славы вовсе не из-за женского внимания — какое-то мизерное желание для неудачников, кто хочет попасть в шоу-бизнес ради этого. Что ж, пусть мы и двойняшки, Черелин добрая душа и прекрасная девушка, в отличие от меня. Только временами бывает той еще язвой и занозой.