В довольно просторных палатах вся мебель состояла из нескольких стульев, маленьких железных столиков, прикрепленных к палубе, и коек. На переборках не было никаких картин, которые иногда развлекают и успокаивают раненых.
Корабль кэптена Абэ был боевым кораблем и соответственно тому оборудован. Все отделения его строго соответствовали своему назначению, отличались простотою дизайна, добротностью. И в медицинском блоке не было ничего лишнего, что мешало бы санитарам быстро переносить раненых, несуетливо ориентироваться: кого на хирургический стол, а кого на перевязку или переливание крови. Кто-то будет положен на койку в темный угол, чтобы встретить в одиночестве свою смерть, ибо корабельной медицине ему уже, увы, не помочь.
Внешне он был лишен даже намека на то, что здесь лечат. Но все в медицинском отсеке несло на себе мрачный отсвет. Стальные переборки темно-коричневого цвета. Палуба тоже стальная, покрыта слоем известки. Помещения без иллюминаторов, а единственный источник освещения – флюоресцентные лампы, источающие тусклый свет. Кроме того, отсутствие вообще белой покраски, а также обычных постелей с белым бельем, с чем обыкновенно связано наше представление (61) о госпитале, – ничто здесь не говорило о том, что это помещение было современным медицинским блоком.
И тем не менее доктор Ясума считал, что кораблестроители не поскупились при проектировании его медицинской части. Здесь было несколько операционных, отсеки для больных, большое количество лабораторий для проведения исследований, кладовые и многочисленные ниши с медикаментами. Помещения были звуконепроницаемы с прекрасной вентиляционной системой. В общем, корабельный врач мог быть вполне доволен: кое-что у него было не хуже, чем в береговом госпитале: например, очень опытные врачи, прекрасное оборудование и инструменты, которыми обеспечило их министерство ВМС.
Во время неофициального осмотра своих владений коммандер Ясума улыбнулся про себя, вспомнив об инциденте с кэптеном Абэ. Он узнал об этом от офицеров. Дело было еще до его прибытия на борт авианосца. Кэптен Абэ незадолго до выхода корабля в море запросил министерство ВМС о том, кто будет у него начальником медицинской службы. Ему сообщили, что таковым назначен лейтенант-коммандер Ясума. Абэ удивился. Удивился и флаг-врач ВМС: они-то с кэптеном Абэ знали, что на эту должность всегда назначается врач в звании кэптена. И хотя коммандеру Ясуме никто потом на этот счет ничего не высказывал, он чувствовал, что кэптен Абэ обижен тем, что главврачом на его корабль прислан офицер ниже рангом, чем предусмотрено.
Когда обход закончился, доктор Ясума возвратился к себе в каюту и принялся, по обыкновению, записывать свои наблюдения в дневник. В тот вечер по многим причинам его вдруг забеспокоила мысль о готовности экипажа «Синано», в том числе офицеров и матросов медицинской службы.
«В общем, – писал он, – чем больше корабль, сложнее его оборудование, тем больше экипажу потребуется времени для овладения им. Выходит, ведя службу на таком громадном корабле, как «Синано», потребуется минимум три года обучения, чтобы экипаж достиг высшей степени боеспособности и смог быстро и точно действовать в случае, если корабль получит в бою повреждения…» Он также записал в дневнике свое мнение о том, что военно-морское командование Японии (62) поступило неблагоразумно, отправив «Синано» в его первый поход из Токийского залива сразу же после того, как он был введен в боевой состав флота. Конечно, он понимал, что то, что ему казалось неблагоразумным, в глазах высшего командования было вполне разумно в свете военной обстановки – массированные налеты американских бомбардировщиков на промышленный район Токио – Иокогама в последние дни. Если бы «Синано» остался в Йокосуке, он стал бы целью номер один для американских бомбардировщиков Б-29. Альтернатива, однако, была ненамного лучше: опаснейший переход ночью во Внутреннее море, воды которого, как он слышал, кишели подводными лодками противника… Имея в виду рискованное положение «Синано», он записал в дневнике: «Потребуется, к сожалению, очень много времени, чтобы достичь высокого мастерства, воспитать высокий моральный дух экипажа и тем добиться значительного перевеса над противником. Я был свидетелем проявления высшей доблести моряков ВМС Японии в начале войны, и мне кажется, что многие из экипажа «Синано» еще не обладают высоким мастерством и соответствующим боевым духом. Я не могу теперь избавиться от мрачных предчувствий, размышляя о том, как проявит себя экипаж в случае жестоких испытаний…»
Начав нервничать, он отложил дневник в сторону и лег, не снимая формы, на койку. Он долго не мог уснуть. Перед глазами в его утомленном сознании мелькали силуэты неприятельских подводных лодок…
На ходовом мостике штурман кэптен[18] Накамура и его помощник энсин Ясуда старательно отмечали на штурманской карте каждое изменение курса корабля и каждые 15 минут наносили на ней его место нахождения. В вахтенном журнале ведись необходимые записи. (63) Кэптен Миками, старший помощник командира корабля, одобрительно кивал, глядя на карту…
На мостике находилось десятка два офицеров и матросов, которые выполняли различные обязанности, но разговор их был почти не слышен; все говорили деловито-коротко и вполголоса. Кэптен Абэ не любил, когда его уединение нарушалось излишне громкими речами.
18
У командира «Синано» Тосио Абэ было звание кэптен, но он стал кандидатом в контр-адмиралы и должен был получить это звание, когда авианосец присоединится к боевым соединениям. На корабле было еще четыре офицера в звании кэптен. У них это звание соответствовало их должности: старший помощник командира Миками, штурман Накамура, командир артиллерийской боевой части корабля Йокота и командир электромеханической боевой части Коно. – Прим. авт.