С мостика, откуда я командовал подводной лодкой, я мог легко спуститься прямо в боевую рубку. Боевая рубка была центральным нервом корабля, особенно во время проведения атаки. В ней находилось электронное оборудование, необходимое для обнаружения места и опознания цели. Но в те минуты, находясь под покровом темной ночи на мостике, я мог визуально наблюдать корабли противника и определять изменения их курса.
Время от времени по отвесному трапу через люк я спускался вниз, в боевую рубку, чтобы увидеть цель на экране радиолокационной станции. Здесь я часто вступал в разговоры с начальником радиолокационной станции лейтенантом Бошем п оператором-техником третьего класса «крошкой» Майерсом, чтобы узнать, нет ли у них какой-либо новой, не известной мне информации. Я также проверял по схеме, которую составляли Джадд и Дэн, курс группы кораблей противника и их скорость. Трудность нашего положения заключалась в том, что мы не знали пункта их назначения, их генерального курса. Поэтому, из-за того, что группа (78) врага шла зигзагом, было очень трудно занять исходную позицию для атаки.
Я подошел к команде торпедного автомата стрельбы, чтобы поговорить с Дейвом Бантингом, опытным оператором, который мог почти мгновенно определить малейшее изменение курса и скорости корабля противника. Я с удовлетворением отметил про себя, что данные схемы на карте и показания торпедного автомата постоянно совпадали. Офицеры и матросы на боевых постах в боевой рубке четко знали свои обязанности и выполняли их с неколебимым спокойствием.
Я спускался туда обычно на три-четыре минуты. Находясь в боевой рубке, я, однако, постоянно окликал через люк старшего группы сигнальщиков Карнахана, выясняя, пет ли у него какой-нибудь информации, передает ли он в нижние отсеки все данные, знакомя личный состав с изменением обстановки. Я хотел, чтобы личный состав хорошо понимал все происходящее. Ответ Карнахана был всегда один и тот же: «Да, сэр!».
Лейтенант Ром Казинс, командир электромеханической боевой части, стоял теперь на посту управления, под боевой рубкой, на тот случай, если я дам команду экстренного погружения.
Время от времени Ром вел переговоры со старшим механиком корабля, когда тот сообщал ему о новых своих попытках увеличить число оборотов вверенных ему четырех головных двигателей.
Слаженные действия и боевой настрой всего личного состава еще больше укрепили мою решимость потопить корабль противника.
Мой вахтенный офицер, лейтенант Эндрюс, испытывал, должно быть, особенно сильное волнение. Он энергично ходил кругами по мостику, неустанно проверял, как несут службу сигнальщики. Это была его обязанность – проверять; чтобы все секторы водной поверхности океана тщательно просматривались, чтобы стекла всех биноклей были чисто протерты, чтобы сигнальщикам было удобно, чтобы все они сменялись в назначенное время… Всем на мостике было приятно слышать его частые восклицания: «Мы должны сделать это! Нашей лодке «Арчер-Фиш» нужна именно такая цель! Не упускайте ее, парни!..»
Его призывы были заразительны и вызывали улыбки на сосредоточенных лицах. (79)
Каждые пять минут лейтенант Боша заставлял «крошку» Майерса, оператора радиолокационной станции, проводить поиск в радиусе 360 градусов, чтобы убедиться, не сближается ли с нами какой-нибудь другой корабль противника для нанесения внезапного удара.
На подводной лодке царили полное спокойствие и тишина.
Лейтенант Бантинг и энсин Кросби совместно несли вахту у торпедного автомата стрельбы. Офицер-связист Гордон Кросби поддерживал постоянную связь о радиорубкой, чтобы вовремя получить текущую информацию.
Энсин Дайгерт и боцман Дэн Эллзи продолжали прокладывать на карте курс нашей лодки и курс корабля противника.
Конечно, меня одолевали сомнения, правильно ли я поступил, что дал разрешение включать радиолокационную станцию в такой близости от вражеского корабля: ведь я нарушил инструкцию ВМС. Но я чувствовал себя на высоте положения и послал всю теорию к черту. Я хотел увидеть, что из всего получится. У меня было прекрасное оборудование, и я его использовал. Всеми нами владела одна мысль: выполнить свой долг или умереть…
Я полагал, что японские корабли уже обнаружили излучение нашей радиолокационной станции, когда мы ее включали для проверки после ремонта. Они, видимо, знали, что в секторе повышенной опасности «Хит парейд», мористее Хонсю, ходили наши подводные лодки. Это был известный район-тир для американских подводных лодок, начиная с первых дней морской войны на Тихом океане.
Между тем подводная лодка «Арчер-Фиш» быстро продвигалась заданным курсом, рассчитывая занять такую позицию относительно японского танкера, когда он попадал на лунную дорожку. Это был мой замысел: при наступательной операции маневрировать так, чтобы цель была более освещена лунным светом, чем наша лодка. Заняв такую позицию, я намеревался дать команду «стоп всем двигателям» и стать носом к цели, чтобы свести до минимума возможность обнаружения нас. Мой план состоял в том, чтобы после того как пройдет корабль охранения, самым полным ходом двинуть на танкер. «Арчер-Фиш» должна была пройти за (80) кормой корабля охранения, выйти по правому борту танкера и дать торпедный залп. После этого мы немедленно отойдем в сторону, дабы лучше увидеть результаты атаки. Это будет грандиозный фейерверк!..