Синдбад-Наме

Судьба же произнесет такой *бейт:

Тот царь, что подданных разграбил достоянье,
Не крышу ль мажет он, разрушив основанье?

Падишах Курдис поступал по справедливости и правосудию и содержал подданных под сенью шатра благосклонности, защищая их от невзгод и напастей своим неослабным вниманием, так что в его владениях и краях сокол уживался с куропаткой, а волк стремился к миру с овцой:

Под шаховым правленьем справедливым
Стада отныне не тревожит лев,

Ни волки на овец не нападают,
Ни сокол на голубку, присмирев.

Чашу учености, наполненную в погребке благосклонности, нужно преподносить ученым; освежающий напиток из мастерской справедливости нужно дарить из числа подданных вольноотпущенникам. Когда государь, наследуя царство, получает казну, то ее следует употребить на созидательную деятельность, отказавшись от тщеславия. На царских же приемах пусть приглашенные провозглашают: «Да благословит бог! Да продлится твоя жизнь!» Когда же ковер владычества на царском полу будет свернут, когда весенние дни юности сменятся зимними, которые принесет зима старости, когда имущество перейдет к наследнику, то свеча жизни начнет меркнуть, а светильник надежд будет погашен вихрем смерти. И тогда судьба произнесет *бейты:

*Скажи, в чем радость жизни человека?
Пусть долго жил он, — смерть к нему придет.

Не умер в цвете лет, — умрешь ты дряхлым;
Из кубка смерти, друг мой, каждый пьет!

* * *

*С судьбою не борись, ведь это безнадежно,
Разрушить можно жизнь и силою ничтожной.

Как светит, манит нас красавица-надежда!
Нам с нею хорошо, пусть даже и тревожно.

Живи же веселей: на свадьбе смерти, знаешь,
Красавиц нет таких, найти их невозможно.

Каждый день с самого раннего утра до захода солнца, от исчезновения темноты до наступления вечера царь сидел в приемной для жалобщиков и решал государственные дела. Когда же зрачки дня окрашивались *сурьмой мрака и звезды начинали полировать зерцала вышнего мира, он уединялся с частью своих приближенных в отдаленном покое и говорил: «Пока не настало утро расставания и звезды юности не закатились на западе седины, не будем терять времени в ночь свидания. Ведь тот, кто в момент расставания не помнит о сладости единения, не ведает о сближении и отдалении и не тревожится о свидании и разлуке»:

Ты цену близости издалека узнаешь.

* * *

Знай, у того, кто неправдив в любви,
Притворство с лицемерием в крови.

Однако, поскольку в яйце царства не было зародыша, падишах все время проводил в думах и размышлениях, непрестанно повторяя: «Древо владычества лишено главной ветви, а у основы величия нет вершины. Если десница смерти свернет ковер надежд, то рухнут четыре опоры, на которых зиждется царство».

* * *

И вот однажды, когда сидел он, охваченный этими мыслями, к царскому престолу явилась для услуг одна из невольниц его гарема. Прозорливость и проницательность ее считались совершенными, она была украшена благородством вкуса и искусностью. Она заметила на челе падишаха следы задумчивости и недовольства, но не сочла возможным спросить, ибо сдерживали ее благородный нрав и понимание обязанностей слуги: ведь расспрашивать о помыслах и секретах царей не приличествует умным людям. Но поскольку шах продолжал пребывать в задумчивости, а грусть его становилась все приметней, она начала осторожно расспрашивать и осведомилась о причине перемены настроения падишаха:

— Да будет жизнь шаха по милости творца столь же продолжительна, как вечность. Слава богу, мир процветает благодаря справедливости шаха, а народ облагодетельствован его милостью. Страна благоустроена справедливостью и правосудием шаха, а подданные не ведают забот и печалей. Друзья стремятся к тебе, зато враги стараются обходить стороной это царство. Павлин благоденствия красуется в саду благополучия, *Симург владычества грациозно расхаживает в саду счастья. Во всех концах, во всех краях мира гремит слава о справедливости шаха, на суше и на море, во всей вселенной говорят о его благородстве: