Я почувствовал, что краснею. Я больше не мог смотреть ему в глаза. Я поймал себя на том, что изучаю золотую тесьму у него на шее. Я понятия не имел, что сказать.
— Если ты так против брака, то почему ты здесь? — он спросил. — Это твой отец заставил тебя прийти?
— Нет, я… — я запнулся, не зная, что сказать. Он выжидающе смотрел на меня. Я решил сказать ему правду. — Я просто хотела увидеть тебя в последний раз.
Песня закончилась, но он не отпустил меня. У него было то же самое изучающее выражение лица, как будто он пытался понять меня. Я стоял очень тихо, гадая, о чём именно он думал. Этот момент, казалось, длился вечно.
— Ты потанцуешь со мной ещё раз?
Ничто в мире не могло бы сделать меня счастливее.
— Конечно.
Он улыбнулся и кивнул на музыкантов в углу. Заиграла новая песня. И мы продолжили танцевать.
Находиться так близко к нему было одновременно и нервно, и опьяняюще. Грудь — моя грудь — была плотно прижата между нами. Я нашёл это чувство невероятно смущающим, но всё остальное было идеально: то, как он смотрел на меня. Твёрдость его руки на моей пояснице. Он что-то пробудил во мне — тупую пульсирующую боль между ног, так непохожую на чувство возбуждения в моем собственном теле, и всё же безошибочно узнаваемую. От этого у меня подкашивались колени. Мой желудок сходил с ума, полный бабочек. Каждая частичка меня тянулась к нему, тоскуя по нему так, как я никогда полностью не осознавал раньше. Меня лихорадило. Моё тело — моё женское тело, — казалось, будто сгорает изнутри. Конечно, он должен это чувствовать. Конечно, он должен был понять, какое влияние оказывал на меня.
Он крепче прижал меня к себе, и я почувствовала, как напрягся его член. От этого у меня перехватило дыхание. Он наклонил ко мне голову, его губы были в сантиметре от моих.
— Будет совершенно неуместно, если я поцелую тебя?
Моё сердце воспарило. Я обнял его за шею и прошептал в ответ: «Уместно — это скучно».
Его рот был тёплым и мягким. Его язык дразнил мои губы, и я услышал собственный всхлип. Я открылся ему, позволяя попробовать меня на вкус, позволяя исследовать меня. Он застонал, низкий звук вырвался из глубины его горла, отчего жар между ног усилился. Боль, казалось, одновременно распространилась вниз по бёдрам и вверх по животу к грудям, которые были неудобно зажаты между нами. Комната перестала существовать. И музыка тоже. Остановились ли музыканты, зашептались ли они или продолжали играть, я не знал, и мне было всё равно. Я вцепился в него, удивляясь, как такая простая вещь, как поцелуй, может быть такой невероятной.
Он прервал поцелуй, всё ещё прижимая меня к себе. Он задыхался так же, как и я.
— Потрясающе, — выдохнул он.
Я мог только прижаться к нему и кивнуть.
— Почему ты кажешься такой знакомой?
Я покачал головой, не желая, чтобы он думал об этом. Не желая думать о том, как я должен ответить. Я притянул его голову вниз, чтобы снова поцеловать, но он остановился как раз перед тем, как его губы встретились с моими.
— Как тебя зовут?
Моё имя. Как меня звали? За всё время, что я ждал своей очереди потанцевать с ним, мне ни разу не пришло в голову, что он может задать такой простой вопрос. Я понятия не имел, что сказать. Я не мог думать ни о чём, кроме своего настоящего имени. Я не мог назвать его.
— Ммм… — глупо сказал я.
Но от ответа меня спас звук — ужасный, душераздирающий звук.
Звон колоколов на башне с часами, пробивших полночь.
Я побежал. Выскочил из бального зала, Ксавье звал меня, сначала спрашивая, а затем приказывая подождать.
У меня не было выбора, кроме как ослушаться.
Лица с широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами повернулись, когда я пронёсся мимо. Я смутно сознавал, что являю собой такое нелепое зрелище, но было бы гораздо хуже, если бы они увидели меня без магии.
Где-то на лестнице первое из заклинаний дало сбой. В одно мгновение я бежал в богато украшенных туфлях, а в следующее уже спотыкался. Высокие каблуки туфель слишком нарушали равновесие. Мои лодыжки дрожали. Движение бёдер стало моим собственным. «Неуклюжие, неуклюжие мужчины», — сказала ведьма, и в течение нескольких секунд я снова стал одним из них, хотя всё ещё был скрыт в теле женщины. Я упал на полпути вниз по лестнице, порвав при этом платье.
Как, чёрт возьми, женщины справлялись с этим?
Позади я слышал зовущие голоса. Кто-то шёл за мной. Я стащил с ног нелепые туфли и побежал. Нырнул за ряд ожидающих экипажей. Я смутно осознавал, что вокруг меня кучеры и возницы, чьи глаза широко распахнулись от шока, когда я пронёсся мимо.