— Я полагаю, это та часть, где я прошу твоей руки.
Она вскочила и обвила руками его шею. Он заколебался, но только на секунду, прежде чем обнять её и зарыться носом в густые каштановые волосы.
Он выглядел счастливым.
Я закрыл глаза и заставил себя дышать. Я хотел, чтобы моё сердце перестало болеть. У Джессалин будет мужчина, которого я любил больше жизни. Какое это имело значение? Не то чтобы он мог выбрать меня в любом случае, даже если бы захотел.
Они все говорили одновременно. В комнате было так шумно. Планы уже строились. Времени было мало. Принц должен был жениться к полуночи, через девять дней. Джессалин и Ксавье должны были уехать уже на следующее утро, направляясь обратно в его дом, чтобы спланировать свадьбу. Она будет видеть его каждый день. Каждый день до конца своей жизни.
А я? Я буду видеть его, когда они приедут в гости. Если они приедут в гости.
— Элдон?
Это был голос Ксавье, и все остальные в комнате замолчали. Я почти чувствовал тяжесть их взглядов, когда они повернулись, чтобы посмотреть на меня.
Сделав глубокий вдох, я заставил себя открыть глаза и посмотреть ему в лицо.
— Ты ведь поедешь? — он улыбнулся и положил руку мне на плечо.
— Сир?
Он хмуро посмотрел на меня. Я знал, что он хотел сказать мне, чтобы я называл его по имени, но, быстро взглянув на Джессалин, Пенелопу и тётю Сесиль, он, казалось, передумал. Они все наблюдали за нами, очевидно, прислушиваясь к нашему разговору. Он шагнул ближе ко мне, заставляя меня почувствовать, что то, что нас объединяло, было особенным. Его рука на моём плече была тёплой и тяжёлой.
— Это счастливый день. Я не только нашёл свою невесту, но и обрёл брата, — его голос был негромким, но в комнате было так тихо, что его услышали все. — Я рад, что у меня есть причина держать тебя рядом.
Я опустил голову, чтобы скрыть улыбку.
Может быть, моё сердце всё-таки не совсем разбито.
Глава 2
Король уехал домой в тот же день, как только его заверили в предстоящей женитьбе Ксавье, и я провёл следующие двадцать четыре часа, мечась как дурак, пытаясь подготовить нас с Джессалин к отъезду. Ксавье предложил взять с собой Пенелопу и тетю Сесиль, но Джессалин запротестовала, сказав, что не хочет никого беспокоить. Её мать и сестра, понятно, были в ярости. Они были достаточно любезны, чтобы ничего не говорить в присутствии принца, но как только он ушёл, начались обвинения и споры. Я был рад. Они все были так заняты, рыча друг на друга, что никому не пришло в голову спросить меня о дружбе с Ксавье.
Джессалин, может, и утверждала, что приносит огромную жертву, бросая свою семью, но я знал правду: она не хотела, чтобы рядом был кто-то, кто мог бы смутить её или напомнить другим о её менее чем королевских корнях. Она, конечно, оставила бы и меня, если бы у неё был выбор, но Ксавье ясно дал понять, что хочет, чтобы я ехал с ними.
И вот, на следующее утро я оказался на пути во дворец в компании Ксавье, Джессалин и дюжины стражников и слуг.
И, конечно, Милтона.
Джессалин ехала в карете вместе с принцем. Он хотел прокатиться верхом, как и все мы, но она хлопнула на него глазами и сделала какое-то жеманное замечание о том, чтобы узнать друг друга получше, и он смягчился и присоединился к ней, скрывшись в экипаже, вне поля зрения, вне моей досягаемости.
Я не мог слышать их разговор, но время от времени слышал смех Джессалин. Пытался убедить себя, что ревность, которую я испытывал каждый раз, была глупой. Говорил себе, что моя растущая ненависть к ней неоправданна. И снова и снова задавался вопросом, должен ли сказать принцу, что Джессалин была не той, за кого выдавала себя.
В полдень мы остановились перекусить. Я помог двум слугам приготовить холодный обед из сыра, ветчины, печенья и свежей клубники для Ксавье и Джесс, в то время как другие мужчины ухаживали за лошадьми и ели свой собственный обед из чёрствого хлеба и сушёного мяса. Милтон наблюдал за пикником с неусыпным вниманием. Струйки слюны свисали с его тяжёлых челюстей. Я боялся, что если мы отвернёмся хотя бы на секунду, он проглотит всё за один укус.
— Я действительно должна сидеть на земле? — спросила Джессалин. — Мне бы не хотелось испортить своё платье.
Ксавье посмотрел на неё со смесью веселья и раздражения, когда она отправила меня в карету за подушками и одеялом, чтобы сохранить платье в чистоте.
Я избегал его взгляда, помогая ей устроиться. Я ненавидел, когда он видел во мне простого слугу его будущей невесты. Боялся, что посмотрю на него и увижу жалость в глазах.